— Как по мне, так да. Мы попали в беду. И, думаю, большую.
В комнате повисло неловкое напряженное молчание. Мисс Оуэн беспомощно смотрела на меня и явно плохо понимала, что же ей следует говорить.
— Это я во всем виновата? — спросила девушка.
— Да, — и не подумала лгать я.
Сама я не прекращала переодеваться в ночную рубашку. Дорога была нелегкой, я устала, и тело требовало законного отдыха.
— Но… — тихо начала мисс Оуэн.
Кажется, она собиралась оправдываться. Словно бы это как-то нам помогло.
— Не стоит, Эбигэйл, давайте спать.
Подруга словно бы ушам своим не верила.
— Вы говорите, мы попали в беду… И при этом собираетесь лечь спать?!
Пришлось объяснять очевидное.
— От беды мы попробуем отгородиться комодом.
Племянница лорда Дарроу смотрела на меня так, будто я сошла с ума.
— О чем вы? Какой комод?! — воскликнула она. В голосе мисс Оуэн звенела с трудом сдерживаемая истерика.
Я кивнула вправо.
— Вот этот комод. Помогите мне его придвинуть к двери.
Мисс Оуэн едва не расплакалась.
— Вы думаете, что нас спасет комод?!
— Я думаю, что если от этой беды нельзя спастись при помощи комода, то не будет иметь значения, спим мы или бодрствуем.
Когда мы наконец улеглись, я обреченно поняла, что сон не идет. И, возможно, не придет вообще. Слишком уж сильно я волновалась… Эбигэйл тоже ворочалась.
Через полчаса мучений я услышала:
— Простите меня, Кэтрин.
Было чему удивляться.
— За что мне нужно простить вас? — решила на всякий случай уточнить я, чтобы не возникло недопонимания. После многих лет общения с младшими сестрами я пришла к выводу, что во время примирения лучше сразу выяснить, кто и в чем является неправым.
— Я дурно вела себя с вами с тех самых пор, как мы приехали в столицу… И потом… я не имела права всего этого говорить вам… Ведь… Я знаю, кто такой мистер Грей… И все понимаю… Но это так больно… Я действительно люблю его…
Говорила Эбигэйл с горячностью, постоянно сбиваясь… И это показалось бы мне даже трогательным… Если бы не раздражало так сильно.
— Вы же понимаете, что брак между вами невозможен… Даже если каким-то чудом окажется, что этот джентльмен вообще пожелает просить вашей руки, — устало произнесла я, тихо вздохнув. — Ваш дядя меня убьет… А вас поспешно выдаст замуж…
Ну, даже если не убьет… То точно заставит меня пожалеть о том, что я не доглядела за подругой.
— Дядя… Он должен понять… — не слишком-то уверено пробормотала девушка. — Он же… Он же любит меня…
— Именно поэтому он костьми ляжет, но не допустит того, чтобы ваша склонность… развилась в нечто большее.
Эбигэйл тихо всхлипнула. Так тихо, что мне сперва даже подумалось, будто это только померещилось. Однако всхлип повторился.
— Но что же мне делать?
Я грустно улыбнулась. В темноте можно было позволить себе любую гримасу.
— Ждать. Время все лечит и все стирает. Через пару-другую месяцев вы будете вспоминать свои нынешние чувства как дурной сон.
Какое-то время мисс Оуэн ничего не отвечала. Молчала. Только дышала тяжело, словно бы пыталась сдержать рыдания.
— Вы… Вы так уверены… Вас время вылечило?
Вопрос был неприятным…
— С чего вы решили, будто бы мне вообще нужно было исцеление? — с растерянностью спросила я у подруги.
Та в темноте нашла мою ладонь и чуть сжала.
— Потому что… Я знаю. И все тут.
Почему бы и не ответить правду?
— Вылечило. И довольно быстро. Едва зародившаяся влюбленность — это пламя, которое горит ярко, но и сгорает быстро, если не подбрасывать дров. Вы встретите иного джентльмена, куда более достойного. Которого одобрит ваш всесильный дядя. И будете совершенно счастливы в браке.
— Ах, если б… — тихо и горько ответила мисс Оуэн и отпустила мою руку.
Оставалось только надеяться на то, что разум в ней возьмет верх над пагубной страстью.
И тут в коридоре раздался как будто бы какой-то стон… или же не стон… Но звук показался мне до крайности подозрительным…
— Кэтрин, что это? — прижалась ко мне мисс Оуэн. Бедняжка дрожала… Если бы я была одна — тоже дрожала бы, просто не смогла бы удержаться. Но нельзя было показывать свой страх Эбигэйл…
— Если б я знала… — пробормотала я, усаживаясь на постели.
Еще месяц назад я бы непременно отправилась выяснять, что же происходит. Сейчас… Сейчас я поняла, что мне чудовищно лень отодвигать комод назад. Да и не оставлять же одну мисс Оуэн.
Та дрожала и изредка всхлипывала.
— Мне страшно… — тихо произнесла подруга.
Наверное, я должна была ее утешить, сказать, что все будет хорошо… Но утешать я никогда не умела. А теперь еще и не хотела.
— Мне тоже страшно, — сообщила я Эбигэйл, тяжело вздохнув.
— И что нам делать?
Что делать?
— Ждать, — откликнулась я, пожав плечами.
Изумление мисс Оуэн словно бы стало ощутимым.
— Ждать?! Кэтрин, вас что, подменили?! Вы — и ждать?! Вы же никогда ничего не боялись!
Не удалось сдержать нервный смешок.
— Я никогда ни во что не верила. А вот теперь — верю. Что бы там ни было, я пока лучше посижу и подожду. Прежде мне не была присуща подобная… безынициативность, верно…
Снаружи раздался как будто бы вскрик. И голос, к несчастью, оказался знаком и мне, и моей подруге.
— Чарльз! — ахнула Эбигэйл, вскочив с кровати и кидаясь к злополучному комоду. Благо, чтобы отодвинуть его самостоятельно у хрупкой мисс Оуэн попросту не хватало сил. — Кэтрин, нам нужно наружу! Брат…
