Лед - [107]
За ним двинулась Мартина с телефоном в руке.
– Это Руперт. Он не перестанет мне названивать, пока я не дам трубку тебе, чтобы он поверил, что ты жив. – Она протянула Шону телефон.
Он поднес трубку к уху.
– Что? – произнес он.
– Да он жив! Рад тебя слышать. – Парч, похоже, стоял где-то на ветру. – Какого хрена там стряслось? Мартина говорит, тебя кто-то отделал рядом с «Кэррингтоном». Лондон теперь как Могадишо. Ты в порядке? – Судя по голосу, он вошел в помещение. – Конечно нет. Дружище, ты просто геройский герой, раз снова туда пришел, но это только доказывает, что ты слетел с катушек. Никто не ждет, что ты скажешь хоть слово. Тебе нужен ПП и лучшая сиделка в городе. За тобой уже едет машина…
– Нет.
Шон отвернулся от пристальных взглядов Соубриджа и Мартины. Он почувствовал, как Рози взяла его за руку, и мягко сжал ее.
– Да, дружище, – сказал Парч. – Потому что у тебя ПТСР, что рифмуется с «вы свободны, сэр». Ты понимаешь, о чем я?
Шон взглянул на Соубриджа, чья галантность растаяла без следа. Но в его руке все еще была рука дочери, теплая и живая.
– Объясни, чтобы я все понял правильно.
– Ладно, слушай: твоя блестящая деловая репутация, созданная такими стараниями, останется при тебе, и все награды, которых ты действительно заслуживаешь, по-прежнему твои, если ты только…
– Зря стараешься. Прощай.
Шон нажал кнопку сброса и вернул телефон Мартине, смотревшей на него в ужасе.
– Вот так дела. – Соубридж покачал головой. – Шон, даже если вы безрассудно броситесь в погребальный костер Тома перед всем честным народом, это не вернет его. В этом нет ничего героического, а одно лишь самолюбование. Вы сильно пострадали, вам нехорошо, вам нужна помощь.
– Что случилось с этим судном?
Шон так стукнул ладонью по столу, что Соубридж подскочил, а Мартина сердито взглянула на него, и ее глаза были полны слез.
– Никто не знает! – сказала она. – Я не знаю, Николас не знает. Об этом только недавно сказали в новостях! «Чжэн Хэ» никак с нами не связан, а если связан, тогда у меня 15-процентное покрытие аварии, и что на это скажут мои инвесторы?
– «Чжэн Хэ». Значит, тебе известно его название. – Он еле сдержал смех. – Это был саботаж? Посмотри, как Джо на меня осерчал, когда я предложил сделать информацию об этом всеобщим достоянием.
– Название по радио сказали! Шон, ты, черт побери, помешался. Ты ведь не хочешь сказать, что это Джо с тобой сделал? Ладно, у тебя поехала крыша – я вызываю «Скорую»…
– Оставьте его в покое! – Рози встала перед отцом.
– Охрана! – позвала Мартина. – Нам тут нужна помощь!
– Рози, прекрати, – попросил Шон, когда вошли два охранника.
– Она должна уйти, – сказала охранникам Мартина.
– Не трогайте мою дочь. – Шон повернулся к Рози. – Смотри: ты можешь сидеть в зале суда или…
– Не надо мне указывать, что делать! – выкрикнула она. – Я не хочу расхлебывать твое говно.
Охранники отошли в сторону, освобождая ей путь.
Примерно в 3200 километрах к северу от Шпицбергена, в Баренцевом море, на волнах покачивался завалившийся набок «Чжэн Хэ». Над ним взбивали студеный воздух вертолеты из Лонгйирбюэна, Баренцбурга и с виллы «Мидгард», а кинооператоры новостных каналов снимали и снимали черное пятно, расползавшееся по воде.
Ближе всех к потерпевшему аварию судну находилась новая лодка береговой охраны губернатора. Помимо нее было несколько лодок с норвежскими флагами. Они перекрывали путь российскому буксиру и двум жестким надувным лодкам с виллы «Мидгард», одна из лодок уже была выведена из строя и пришвартована к другой. Сильный ветер заглушал сердитые выкрики из громкоговорителей, так что представители СМИ на вертолетах не могли ничего разобрать, кроме того, что это явно не было совместной спасательной операцией. «Чжэн Хэ» поднялся на дыбы, словно выправляя положение, а затем очень медленно задрал нос к небу и стал погружаться в воду.
Под окнами зала Суда номер 1 шумела толпа, и всем, находившимся в зале, было ясно, что она неуклонно растет.
– Корабль тонет! Тонет!
И загудели возгласы возмущения.
– Я ничего не могу поделать с этим шумом, – обратился мистер Торнтон к присутствующим. – И позвольте напомнить вам, что в этой комнате мы разбираем исключительно события, связанные с трагической смертью мистера Томаса Уолтера Хардинга на Шпицбергене три года назад, а не сегодняшние утренние новости. В девять утра я уже был готов вынести заключение, но затем к нам обратились с чрезвычайной просьбой, на которую мы должны ответить согласием. Мистер Каусон попросил о даче дополнительных показаний, так что я благодарю вас за терпение.
– Будьте же молодцом, – пробормотал Соубридж, – я вас заклинаю. Позвольте мне уладить это, все будет в порядке. Вы вот-вот пересечете финишную линию, и все будет кончено…
– Я готов, – сказал Шон, вставая.
Одновременно с тем, как Шон Каусон шел к кафедре и давал клятву, лодки губернатора разворачивались, а мидгардские лодки и российский буксир отплывали еще дальше от тонущего судна в сопровождении береговой охраны. Вертолеты не улетали, продолжая взбивать воздух. Нос «Чжэн Хэ» медленно поднимался, так что возникало впечатление, будто 400-метровый корпус судна вздымается из воды этаким металлическим айсбергом, а вокруг расходятся пенистым каскадом волны. Долгий миг судно держалось в вертикальном положении, задрав нос к небу, а затем с неизменной грацией, пристально фиксируемой кинокамерами, стало погружаться в ледяные воды Баренцева моря.
Флора-717 – работник низшего уровня в пчелином улье. В тоталитарном обществе каждый должен быть готов пожертвовать всем ради Королевы. А нужно еще пережить религиозные чистки и атаки жестоких ос. Когда улью грозит опасность, Флора, неожиданно для себя самой, совершает один храбрый поступок за другим, поднимая свой статус и узнавая зловещие секреты, на которых держится устройство улья. Флоре позволяется все больше и больше, пока она не решается нарушить самый главный закон улья. «Пчелы» – это гремящий дебют в духе «Рассказа Служанки» и «Голодных игр», который потрясет ваше воображение.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Для Гретель слова всегда были настолько важны, что в детстве она вместе с матерью даже изобрела язык, который стал их собственным. Теперь Гретель работает лексикографом, обновляя словарные статьи. Она не видела мать с 16 лет, когда они жили в лодке на оксфордском канале. Воспоминания о прошлом, давно стершиеся, после одного телефонного звонка внезапно возвращаются: последняя зима на воде, загадочный сбежавший мальчик, странное неуловимое существо, живущее на реке. «В самой глубине» – вызывающий дебютный роман с сюрреалистической, жуткой атмосферой.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?