Лед - [107]

За ним двинулась Мартина с телефоном в руке.

– Это Руперт. Он не перестанет мне названивать, пока я не дам трубку тебе, чтобы он поверил, что ты жив. – Она протянула Шону телефон.

Он поднес трубку к уху.

– Что? – произнес он.

– Да он жив! Рад тебя слышать. – Парч, похоже, стоял где-то на ветру. – Какого хрена там стряслось? Мартина говорит, тебя кто-то отделал рядом с «Кэррингтоном». Лондон теперь как Могадишо. Ты в порядке? – Судя по голосу, он вошел в помещение. – Конечно нет. Дружище, ты просто геройский герой, раз снова туда пришел, но это только доказывает, что ты слетел с катушек. Никто не ждет, что ты скажешь хоть слово. Тебе нужен ПП и лучшая сиделка в городе. За тобой уже едет машина…

– Нет.

Шон отвернулся от пристальных взглядов Соубриджа и Мартины. Он почувствовал, как Рози взяла его за руку, и мягко сжал ее.

– Да, дружище, – сказал Парч. – Потому что у тебя ПТСР, что рифмуется с «вы свободны, сэр». Ты понимаешь, о чем я?

Шон взглянул на Соубриджа, чья галантность растаяла без следа. Но в его руке все еще была рука дочери, теплая и живая.

– Объясни, чтобы я все понял правильно.

– Ладно, слушай: твоя блестящая деловая репутация, созданная такими стараниями, останется при тебе, и все награды, которых ты действительно заслуживаешь, по-прежнему твои, если ты только…

– Зря стараешься. Прощай.

Шон нажал кнопку сброса и вернул телефон Мартине, смотревшей на него в ужасе.

– Вот так дела. – Соубридж покачал головой. – Шон, даже если вы безрассудно броситесь в погребальный костер Тома перед всем честным народом, это не вернет его. В этом нет ничего героического, а одно лишь самолюбование. Вы сильно пострадали, вам нехорошо, вам нужна помощь.

– Что случилось с этим судном?

Шон так стукнул ладонью по столу, что Соубридж подскочил, а Мартина сердито взглянула на него, и ее глаза были полны слез.

– Никто не знает! – сказала она. – Я не знаю, Николас не знает. Об этом только недавно сказали в новостях! «Чжэн Хэ» никак с нами не связан, а если связан, тогда у меня 15-процентное покрытие аварии, и что на это скажут мои инвесторы?

– «Чжэн Хэ». Значит, тебе известно его название. – Он еле сдержал смех. – Это был саботаж? Посмотри, как Джо на меня осерчал, когда я предложил сделать информацию об этом всеобщим достоянием.

– Название по радио сказали! Шон, ты, черт побери, помешался. Ты ведь не хочешь сказать, что это Джо с тобой сделал? Ладно, у тебя поехала крыша – я вызываю «Скорую»…

– Оставьте его в покое! – Рози встала перед отцом.

– Охрана! – позвала Мартина. – Нам тут нужна помощь!

– Рози, прекрати, – попросил Шон, когда вошли два охранника.

– Она должна уйти, – сказала охранникам Мартина.

– Не трогайте мою дочь. – Шон повернулся к Рози. – Смотри: ты можешь сидеть в зале суда или…

– Не надо мне указывать, что делать! – выкрикнула она. – Я не хочу расхлебывать твое говно.

Охранники отошли в сторону, освобождая ей путь.

Примерно в 3200 километрах к северу от Шпицбергена, в Баренцевом море, на волнах покачивался завалившийся набок «Чжэн Хэ». Над ним взбивали студеный воздух вертолеты из Лонгйирбюэна, Баренцбурга и с виллы «Мидгард», а кинооператоры новостных каналов снимали и снимали черное пятно, расползавшееся по воде.

Ближе всех к потерпевшему аварию судну находилась новая лодка береговой охраны губернатора. Помимо нее было несколько лодок с норвежскими флагами. Они перекрывали путь российскому буксиру и двум жестким надувным лодкам с виллы «Мидгард», одна из лодок уже была выведена из строя и пришвартована к другой. Сильный ветер заглушал сердитые выкрики из громкоговорителей, так что представители СМИ на вертолетах не могли ничего разобрать, кроме того, что это явно не было совместной спасательной операцией. «Чжэн Хэ» поднялся на дыбы, словно выправляя положение, а затем очень медленно задрал нос к небу и стал погружаться в воду.

Под окнами зала Суда номер 1 шумела толпа, и всем, находившимся в зале, было ясно, что она неуклонно растет.

– Корабль тонет! Тонет!

И загудели возгласы возмущения.

– Я ничего не могу поделать с этим шумом, – обратился мистер Торнтон к присутствующим. – И позвольте напомнить вам, что в этой комнате мы разбираем исключительно события, связанные с трагической смертью мистера Томаса Уолтера Хардинга на Шпицбергене три года назад, а не сегодняшние утренние новости. В девять утра я уже был готов вынести заключение, но затем к нам обратились с чрезвычайной просьбой, на которую мы должны ответить согласием. Мистер Каусон попросил о даче дополнительных показаний, так что я благодарю вас за терпение.

– Будьте же молодцом, – пробормотал Соубридж, – я вас заклинаю. Позвольте мне уладить это, все будет в порядке. Вы вот-вот пересечете финишную линию, и все будет кончено…

– Я готов, – сказал Шон, вставая.

Одновременно с тем, как Шон Каусон шел к кафедре и давал клятву, лодки губернатора разворачивались, а мидгардские лодки и российский буксир отплывали еще дальше от тонущего судна в сопровождении береговой охраны. Вертолеты не улетали, продолжая взбивать воздух. Нос «Чжэн Хэ» медленно поднимался, так что возникало впечатление, будто 400-метровый корпус судна вздымается из воды этаким металлическим айсбергом, а вокруг расходятся пенистым каскадом волны. Долгий миг судно держалось в вертикальном положении, задрав нос к небу, а затем с неизменной грацией, пристально фиксируемой кинокамерами, стало погружаться в ледяные воды Баренцева моря.