Лед и вода, вода и лед - [70]

Элси закрыла глаза. Прости ты меня хоть когда-нибудь, думала она. Прости за то, что я родила его. Прости за то, что отдала его тебе…

— Ну да. Бьёрн на какой-то вечеринке, — сказала она и с некоторым трудом выбралась из постели и встала по стойке «смирно» возле кровати. Сама не зная зачем.

— Ага.

Равнодушный голос. Как будто Инес все равно.

— Выступление отмечают.

Элси снова села на край кровати, провела свободной рукой по белой простыне. Вот сейчас можно будет снова лечь и спать. Крепко-крепко.

— А как все прошло?

— Выступление? Ну. Думаю, все было очень хорошо. Хотя им пришлось играть под фанеру.

— Что?

— Под фанеру. Поставили пластинку, а они делали вид, что играют и поют.

В трубке опять стало тихо.

— Как странно, — сказала Инес.

Элси улыбнулась черному бакелиту, но постаралась, чтобы в голосе улыбка не слышалась.

— Ну да. Пожалуй.

И опять молчание, потом Инес кашлянула там, в Ландскроне.

— А теперь он, значит, на вечеринке?

— Да.

— Без тебя?

Элси кивнула:

— Ну да.

— А что ты тогда делала сегодня вечером?

— Ужинала. С этим Карлом-Эриком.

— Хм.

Этот звук мог означать все, что угодно. Но Инес больше ничего не сказала.

— Я еду домой вместе с ними, — сказала Элси наконец, только чтобы прервать эту тишину. — Приеду в Ландскрону. Можно я поживу у вас, как обычно?

— Ну да, — сказала Инес. — Конечно. Какое-то время — пожалуйста.

Элси тут же выпрямилась:

— В каком смысле?

— Ну, твоя комната, — сказала Инес. — Просто я решила ее переделать. К осени.

Твоя комната? Элси понадобилась секунда, чтобы сообразить, о какой комнате речь. Комнатушка на чердаке с ободранной старой мебелью. Старая кровать из их детской в доме Лидии. Большая настольная лампа, стоявшая у них в комнате, еще в Гётеборге. Обломки прежней жизни. Она отвела прядь волос с лица.

— Я просто не знала, что это моя комната. Думала, это ваша гостевая.

— Ты единственный гость, который у нас ночует. Но я решила летом сделать там ремонт.

В голосе Инес появилось что-то новое. Незнакомая интонация. Робкая, но горделивая. Почти торжествующая.

— Ага…

— Там будет мой кабинет. Когда я начну изучать историю литературы в Лунде. Осенью.

Теперь она говорила отрывисто, как будто задыхалась. Элси, наморщив лоб, искала нужные слова. И нашла:

— Как здорово. Это ведь то, что ты хотела.

Молчание.

— Ты так считаешь?

— Да.

— Правда?

— Абсолютно.

— Биргер тоже так считает. Говорит, теперь настало время сделать то, что я всегда хотела. Никогда бы не поверила, что он так скажет.

Теперь это был голос маленькой девочки. Удивленной и испуганной. Но Элси заставила себя говорить как раньше:

— Естественно, что он так считает.

Голос снова стал взрослым и немного печальным.

— Но где же ты станешь жить, если я займу твою комнату?

Элси пожала плечами. Думать об этом не хотелось.

— Разберемся.

Голос в трубке оживился. У Инес появилась идея.

— В доме Лидии есть свободная однокомнатная квартира. Как раз через стенку от нее. Сосед умер. Я могу с Бертильсоном поговорить.

— С кем?

— С владельцем дома, ты же знаешь. Он как раз там ремонт делает.

Элси скривилась. Хочет ли она снова жить в том доме? И быть соседкой Лидии? Нет, спасибо. Только не это.

— Спасибо, но…

— У тебя же есть средства. Теперь, когда Бьёрн сам себя обеспечивает. Теперь тебе не надо давать на него деньги.

— Знаю, но…

— И кстати, имей в виду, что с жильем теперь сложно. Однокомнатную квартиру найти не так просто. Чтобы и с ванной, и с нормальной кухней.

— Да, но…

— Да, вот и хорошо. Я поговорю с ним. Все будет отлично, вот увидишь.

Элси сидела не шевелясь уже после того, как положила трубку. Сна ни в одном глазу. Стало быть, у нее теперь есть квартира. Потому что этот домовладелец никуда не денется, если Инес и Лидия на него насядут. И ему придется сдать эту квартиру Элси, вне зависимости от того, хочет он или нет, да, пожалуй, независимо даже от того, хочет этого Элси или нет. Выбора у них нет, ни у Элси, ни у Бертильсона.

Собственная квартира. Дом. При чем тут Элси?

А чтобы стала как все. Человеком на якоре. Беглянкой, которая наконец нашла прибежище.

От этой мысли Элси шмыгнула носом и в следующее мгновение поняла, это на самом деле всхлип, что она вот-вот расплачется, — и тогда встала и потянулась. Глупости. С чего вдруг ей плакать из-за однокомнатной квартиры в Ландскроне? Квартира, в которой она остановится от силы пару раз в году. Она ведь не собирается списываться на берег. Все, что угодно, может произойти, но только не это. Большую часть года эта квартира будет пустовать — опущенные жалюзи и пыль, оседающая тихо и беззвучно, словно первый снег…

Когда в последний раз у нее был дом? Или хотя бы комната, которую можно было бы назвать своей?

Когда она училась на связистку. В Кальмаре. Восемнадцать лет назад. Или семнадцать.

Это была довольно уютная комнатка в цокольном этаже старой виллы. С отдельным входом. Нарядно обставленная — два кресла и кофейный столик. Плюс странный письменный стол, складной, который мог превращаться в шкафчик, когда надо было спрятать то, что ты пишешь. И кровать, прекраснее всех кроватей, в которых она спала прежде, кровать, в которой она проспала все первое воскресенье напролет… Да. Так и было. Она проснулась, когда уже было четыре часа пополудни, и это, как она поняла, было замечено, потому что маленький мальчик помчался через сад, едва она отдернула занавески, и закричал: «Мама, девушка проснулась!»