Лед и вода, вода и лед - [68]

Нет. Она этого не говорила. Она почти уверена. А если и сказала, то Карл-Эрик наверняка не услышал. В этом она была совершенно убеждена. Иначе он бы не смеялся и не шутил на обратном пути. И не поцеловал ее в щеку, прощаясь в фойе. Нет. Ей просто померещилось. А все из-за этого Матса. Это ведь он задал вопрос, который привел ее память в движение. Она затянула на талии пояс халата и огляделась. Чем-нибудь дельным, значит. Но чем? Одежда была разобрана и аккуратно развешана на плечиках в шкафу. Трусы и чулки — выстираны и висели в ванной на сушилке. Закрытый пустой чемодан стоял у стены. Туфли она вычистила еще с утра. Все три пары.

Отца Бьёрна звали Йорген.

Нет тут в номере радио? Нет. Явно нет. О телевизоре вообще речи не идет. Книгу, лежащую на тумбочке, она перечитала уже в третий раз, когда сегодня ночью не могла заснуть. Мерзкая книга. Совершенно мерзкая. Совершенно дурацкая история про обольстителя…

Обольщение. Именно это слово она применила потом к себе. Она думала о себе как о жертве обольщения. Но на самом деле ее особенно не обольщали. На самом деле он просто швырнул ее на газон. Ударил по лицу так, что кровь хлынула из носа. Схватил за горло с такой силой, что потом остались синяки…

Нет. Не думать так. Не помнить. Не заставлять себя вспоминать, как она… Нет.

Бесполезно. Она стояла посреди комнаты и ощущала, как все это происходит снова, как она идет по парку мимо пруда Свандаммен и рука Йоргена лежит у нее на плечах. Они оба шли молча, не произнесли ни слова, и мысли Элси бродили так же неторопливо. Мысли бродили вокруг школьного танцевального вечера, с которого она только что удрала. Йорген предпочел подождать ее в школьном дворе вместо того, чтобы зайти в зал, он стоял в тени под деревом, и вид у него был совершенно серьезный, пока она не пришла. Тут он улыбнулся своей широкой улыбкой, теплой и широкой улыбкой, которая принадлежала одной Элси. Мгновение она раздумывала, почему он не захотел пойти на вечер, почему он не хотел, чтобы их видели вместе, но спустя секунду уговорила себя, что он ведь на четыре года старше и ему, конечно, неинтересно общаться со всякими гимназистами. Не считая ее. Он хочет быть только с ней. Она положила голову ему на плечо, твид его пальто касался ее щеки, и она счастливо вздохнула. В ответ он крепче обнял ее за плечи.

В парке было темно. Темный осенний вечер. По ту сторону пруда светились огоньки в окнах вилл, но по эту сторону было темно. Не видно было даже водонапорной башни чуть в стороне, только внизу в парке горел фонарь. Как прекрасно! Она вздохнула, довольная. Она — девочка, которая гуляет в парке с мальчиком, даже нет — с молодым человеком, и все вокруг так тихо и исполнено покоя и красоты. И ей не надо думать ни о своем сумасшедшем папе и странной маме, ни о вечно недовольной сестре, которая только и знает, что ворчит и ворчит и ворчит, что бы Элси ни сказала и ни сделала, и сама не знает, почему ворчит. Но Элси знала почему. Зависть. В ней все дело. Инес завидовала сестре, завидовала, не зная чему — теперь, когда и на ней самой лифчик сидит почти так же плотно. Элси ни словом не обмолвилась ей про Йоргена. Она вообще ни словом не обмолвилась о нем ни единой живой душе. Он был ее тайной. А она — его. Но это была пылающая тайна, заставлявшая Элси сиять и трепетать и светиться. И они видели свет. Они чувствовали жар. Они видели этот свет и чувствовали этот жар и оттого завидовали ей.

Йорген сам захотел, чтобы это было так, с самого начала. Он сказал, что он у них в гимназии числится в списке на временное замещение и поэтому не годится, то есть совершенно никуда не годится, чтобы кто-нибудь видел их вместе. Поэтому они старались не попадаться на глаза, когда он приезжал в Ландскрону навестить родителей. Он ведь живет в Лунде. Изучает медицину и собирается стать врачом. А Элси, шепнул он с месяц тому назад, будет его маленькой докторшей…

Он хотел переспать с ней в тот вечер. Умолял ее об этом, почти заплакал, когда она молча покачала головой, даже схватил ее за плечи и легонько потряс, но она все равно смогла только сказать «нет». Потом она расстроилась и винила себя. Она должна была сказать «да». Он ведь любил ее. И она его любила. И не хотела, чтобы он мучился.

Наверное, он тоже подумал про тот вечер. Может, поэтому он вдруг обнял ее за плечи еще крепче и потащил ее на газон, по которому обычно не ходят, под большую иву. Она еще не облетела, Элси чувствовала касание ее листьев, когда он раздвигал ветки и что-то шептал, но она не слышала, что он шепчет, слышала только его голос и с закрытыми глазами видела ивовые листья, как они порыжели и высохли и начали скручиваться. Скоро они станут как старые гороховые стручки, подумала она и повернулась к нему, и улыбнулась, и представила себе, как он улыбается в ответ.

Но видимо, он не улыбнулся.

То, что произошло потом, помнилось кристально-ясно, хоть и не верилось, что это произошло на самом деле или что это правда был Йорген. Кто-то чужой схватил ее за волосы, и секундой позже она уже лежала на земле, на подстилке из ивовых листьев, они шуршали под ней, и какой-то миг это было единственное, что она сознавала. Шуршание. Секундой позже она почувствовала, как тот же чужой ударил ее по лицу. Горло сдавило — он схватил ее за горло обеими руками, так что большие пальцы сомкнулись у нее на шее. Ее собственные руки взметнулись и пытались разжать их, но не смогли, ей не хватило воздуха. Что-то потекло ей в горло — слизь? это слизь? — и заполнило его, так что она не могла дышать, что-то мягкое, теплое и соленое.