Лебединая песня - [10]

Не подражатель я! Но горд, что лучшим сроден.

Поэт – ваятель рифм. Мой выбор слов свободен,

Я волей творческой их косность превозмог;

В богатстве мастерства – живучести залог —

Челлини никогда не будет старомоден.

Прейдет безвременье. Ценителей других,

Друзей Прекрасного порадует мой стих

Неумирающим дыханием искусства.

Они подслушают, почуют, что не стих

В оправе звуковой бессмертный трепет чувства,

Запечатленного в видениях моих.

LXXX.

ПРЕД НОЧЛЕГОМ

Закат погас. Свежо. Угомонились птицы;

Чуть забелел туман в молодняке ольхи.

Последний раз поют пред ночью петухи…

И на душе легко, как у родной границы.

Былое – счастья быль, чудесней небылицы:

Перчатки-памятки любимые духи,

Застольный смех друзей, беспечные стихи –

В цветной мозаике живой души частицы.

А настоящее – седин печальный снег

И вялых, серых дум теперь бесплодный бег

Чрез годы, скудные счастливыми дарами.

Еще живу чредой молитв, труда и нег,

Но — поздно… Цель пути уже не за горами…

Благословен же будь, неведомый ночлег.

СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ

* * *

Добрый друг, Дмитрий Антонович,

Напрасно резкостью суда

Меня смутить хотел Мансветов:

Встречаю праздный толк всегда

Я в духе Пушкинских заветов.

К себе в своем искусстве строг,

Я знаю сам себе и цену

И не хочу топтать дорог

На пиерийскую арену.

Кто видит в творчестве и цель,

И путь, и в нем самом – награду,

Тот счастлив творчеством… И мне ль

Роптать, познав его отраду.

Я ведал творчество, а в нем –

Труда взволнованного сладость,

И поэтический подъем,

И эстетическую радость.

Творец не может брать в расчет,

Что кто-то, не поняв, осудит:

Где мысль его – он там живет,

Ни для кого ее не нудит.

И, право, я не виноват,

Что вольных грез полет не связан,

Что мир их шире во сто крат,

Чем тот, что критикой указан.

Пусть под запретом был запас

Того, чем жизнь души богата,

И пусть поэзия до нас

Была по-детски глуповата, –

Но душен стал душе мирок,

Где все певцы с жеманной негой

Жуют для тусклых пресных строк

Свое затасканное "ego"!,.

О, нет!.. Пусть брань… Я всё равно

Храню уверенность живую,

Что слову русскому дано

Объять и мудрость мировую.

2 марта 1941 Нью-Йорк

* * *

На люстре с подвеском граненым

Луч солнца сдружился и в нем

Оранжевым, синим, зеленым

И красным играет огнем.

Для счастья так мало нам нужно…

Не свет ли улыбкой одной

Весь мир с его скорбью недужной

Зажжет нам надеждой цветной?..

Я счастьем живу немудреным

И радуюсь, миг улуча,

Оранжевым, синим, зеленым

И красным отливам луча.

* * *

Друзьям, собравшимся в Париже,

Чтоб справить Праздник Полковой,

Я шлю привет далекий свой

И словно делаюсь к вам ближе,

Согрев мечтою стих живой.

Друзья, с седыми головами,

Но в сердце с грезой молодой,

Вступаю я в ваш круг…Я с вами,

Усталый, старый и седой,

Но неизменный под бедой.

Пусть время многое сгубило,

Пусть голос стольких близких смолк.

Но не изжить того, что было,

И сердце любит, как любило,

Наш незабвенный славный Полк.

* * *

Когда не вере, а безверью

Мы поручаем нас вести

К Познанью тайн за райской дверью,

Тогда теряются пути.

Всё гуще мрак предубёжденья,

И дивный Божий мир – пустырь,

Когда слепого от рожденья

Ведет незрячий поводырь.

* * *

Вечер ветром пахнул неожиданным;

После серого слезного дня

Запад вспыхнул пожаром невиданным,

Разливанное море огня.

Это мечет вулкан разъярившийся

Пламень лавы потоком густым

И Помпею, мираж, нам приснившийся,

Вечным делает сном золотым.

Это грудь мирозданья проколота

Исполинским мечом-кладенцом,

И вливается в море из золота

Пламеносная кровь багрецом.

Это благости Божьей мистерия,

Часа Судного <слышен> набат:

Окровавленный мир у преддверия

Золотых распахнувшихся врат.

Пусть же ночь, по-старушечьи шаркая,

Всё погасит крылом темноты,

Ведь на сердце останется яркая,

Незабвенная радость мечты.

* * *

Грустит, ветшая, мельница;

Печальна старость лет…

«Что ленишься, бездельница,

Иль, скажешь, ветра нет?!.»

О, как укоры тягостны…

И горестен ответ:

«Есть ветер прежний, радостный,

Да крыльев больше нет…»

* * *

Тепло и мирно. Спит погост

Средь тишины ветхозаветной;

И радуги-завета мост

Сияет аркой многоцветной.

Куда дорога?.. Ни межи

В полях лазурных к тайне вечной…

А над могилами беспечно

Резвятся шустрые стрижи.

* * *

Песни – отсветы напевные

Давних радостных огней,

Отголоски задушевные

Сказок, былей прошлых дней.

Неозлобленный, без ропота,

Без тоски и горьких слов,

Я внимаю ласке шепотной

Снова снящихся мне снов.

Снова светит жизни тягостной

Счастья радужный опал;

Сердцу сладостно и радостно,

Что я счастье это знал.

Всем вам, спутники дорожные,

Братски близкие друзья,

<Сердца> отклики неложные

Посвящаю снова я.

Всем вам, призраки заветные

С милым смехом, с негой глаз,

Тени, ныне безответные,

Вам пою я лишний раз.

Где б вы ни были – услышите,

Отзоветесь сердцу вновь,

Одинокое утишите

Сердце, знавшее любовь.

* * *

Сбираю выпавшие перья

Из крыльев радужных его.

А. Н. Майков

Не знаю, ангел или демон

Сейчас провеял здесь крылом:

Звезду я видел над челом,

Я слышал песнь, хоть сам был нем он.

И, пролетев, он из крыла

Рассыпал радужные перья…

Кто б ни был он – без суеверья

Я их собрал… Душа светла…

Душа светла! И, замирая,

Мне песня слышится вдали

То светлым отголоском рая,

То грешным откликом земли.

* * *

Золотых подсолнечников донца

Повернулись к ночи на закат.

Я в полях иду на запад солнца,