Лазарев - [29]

Но уйти от шторма не удалось. Он разразился с необычайной силой и продолжался несколько дней. «Густая пасмурность со снегом, вихрь, несущий брызги и пену, - все это смешалось в какой-то непроницаемый хаос. Если встретим теперь ледяные острова или большие льдины, тогда никакое искусство, никакие человеческие усилия нам не помогут, и, однако ж, мы остались целы и невредимы!» - замечает Новосильский.

Беллинсгаузен дополняет его слова: «…Далее 25 саженей мы ничего не видели. Таково было наше положение при наступлении ночи. Нас дрейфовало наудачу, и мы беспрестанно ждали кораблекрушения. Всевозможные меры были приняты, если встретим ледяной остров, но ежели бы встретили, то к нашей гибели».

Опасности стерегли людей на каждом шагу. Однажды «Восток», несшийся под всеми парусами, закачался и остановился. Выбежав наверх, моряки увидели «величественное и ужасное зрелище». Корабль стоял в узком проходе между близко подошедшими один к другому двумя колоссальной величины айсбергами. «Первый из сих островов, - замечает Беллинсгаузен, -был так высок, что отнял ветр у самых верхних парусов. Матрос Южиков, стоявший в сие время на салинге, сказывал, что вершина льда была многим выше клотика 1, а обращенная к нам сторона, совершенно перпендикулярная, представлялась в виде величайшего щита. К счастью, мы имели тогда ходу более 5 миль в час и сим ходом прошли длину острова около 200 саженей. Вскоре после сего прошли таковой же остров и видели, как великие оного части с большим треском и шумом сваливались в море». [1 Клотик - кружок, укрепляемый на вершине мачты. В клотике имеются отверстия, через которые продергивается снасть для подъема флагов или фонарей.].

Страшно подумать, что стало бы со шлюпом, не успей он вовремя проскочить через узкий проход и выйти на открытую воду!

Мощь Антарктики в это второе плавание еще больше изумляла моряков. Ничего подобного не ожидали они увидеть. В иные дни насчитывали до 300 плывших навстречу айсбергов! И все же корабли продвигались вперед!

Подымаясь на север, оба командира через некоторое время, если позволяли льды, снова поворачивали на юг, полные новых надежд, новых дерзаний! Порой Беллинсгаузену и Лазареву казалось, что им не удастся полностью выполнить намеченный план, но они утешались мыслью, что их опыт будет полезен будущим мореплавателям.

Новый год команды собирались провести вместе за праздничным столом. Но вид горизонта, «покрытого мрачностью», не радовал. Вдобавок густой пеленой налег туман. Праздничную поездку в гости пришлось, как и в прошлом году, отменить. «И так мы уже другой Новый год проводим весьма неприятно и в большой опасности», - замечает Беллинсгаузен.

Вскоре командиры убедились, что достигли предела; впереди сгрудились сплошные ледовые мысы. Не оставалось ничего другого, как повернуть на север. Откуда-то налетели полярные ласточки и эгмондские курочки. Почти вплотную подошли к шлюпам киты, выбрасывающие высокие фонтаны. Моряки радовались и с недоумением спрашивали друг друга: что все это значит? Жизнь на границе царства смерти? И цвет воды как будто изменился. Неужели где-нибудь поблизости берег?

Никто ни на «Мирном», ни на «Востоке» не сомневался, что впереди суша.

- Берег! Берег! - взволнованно повторяли люди, радуясь и поздравляя друг друга.

Эффектная, незабываемая картина! В момент общей радости из тяжелых низких облаков брызнули лучи солнца. Они ярко осветили черные скалы открытого русскими, занесенного снегом острова! Но вот снова нависли свинцовые тучи, и остров растаял, исчез, как видение. У маловеров возникло даже сомнение - подлинно ли был то остров?

Но на другой день отпали всякие сомнения. В зрительные трубы явственно можно было разглядеть очертания суши. Пятнадцать миль, конечно, порядочное расстояние, но необычайно чистый и прозрачный воздух Антарктики намного приблизил остров. Ясно виделись теперь прибрежные пригорки, крутые каменные скалы, выступы.

К «Востоку» приближался «Мирный». На вантах его стояли матросы. Поравнявшись с флагманом, моряки трижды прокричали «ура». Так лейтенант Лазарев поздравил начальника с новым открытием.

«Открытие сие в столь дальней широте, - замечает Лазарев, - всех нас чрезвычайно обрадовало. Назвали мы оное островом Петра в память великого образователя России и виновника существования нашего флота».

Положение острова Петра было определено Лазаревым издали, но замечательно точно: 68°30' южной широты и 90°30' восточной долготы 1. [1 «Только моряку понятно, какая огромная работа быЛв выполнена командным составом экспедиции, чтобы достигнуть такой точности определения места острова», - так характеризует профессор Ю. М. Шокальский работу Лазарева. Впоследствии положение его, определенное с помощью более совершенных приборов, оказалось 68° 57' южной широты и 90° 46' западной долготы. Остров на 1200 метров поднимался над уровнем моря.]

Моряки были убеждены, что открыли остров. «Ежели бы хоть малейшее было сомнение, что сей берег не остров, а составляет только продолжение материка, - замечает Беллинсгаузен, - я непременно осмотрел бы оный подробнее».