Лайк, шер, штраф, срок - [16]
Из доклада информационно-аналитического центра «Сова»27 «Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2016 году»
Экстремизм и покемоны
11 августа 2016 года видеоблогер Руслан Соколовский опубликовал на YouTube ролик, снятый в построенном на месте расстрела семьи Николая II екатеринбургском Храме-на-Крови, где он в интерьерах культового сооружения играл в Pokemon Go. Видео собрало более 450 тысяч просмотров. В сентябре против блогера было возбуждено уголовное дело по части 1 ст. 282 и части 2 статьи 148 УК. Руслана обвинили в возбуждении религиозной ненависти и оскорблении чувств верующих в местах проведения богослужений.
СУД НАД ЛОВЦОМ ПОКЕМОНОВ СОКОЛОВСКИМ В ЦИТАТАХ И ДИАЛОГАХ
Анна Козкина
В апреле 2017 в Верх-Исетском районном суде Екатеринбурга прокурор попросила приговорить видеоблогера Руслана Соколовского к 3,5 годам реального срока. По мнению гособвинителя, условный срок за ловлю покемонов в храме может «породить ощущение безнаказанности». Суд над блогером, которого обвинили в оскорблении чувств верующих и разжигании ненависти после игры в Pokemon Go в екатеринбургском Храме-на-Крови, продолжался 14 дней. «Медиазона»28 рассказывает о ключевых моментах процесса, на котором оскорбленные верующие рыдали и высказывали пожелания, чтобы Соколовского изнасиловали православные «дяденьки», с которыми он сидел в СИЗО.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ (13 МАРТА)
— Я создавал ролики в полемических целях. Цели кого-то оскорбить у меня не было. Если кто-то все же оскорбился, я извиняюсь, — сказал блогер на первом заседании после оглашения обвинительного заключения. «Медиазона»29 подробно разбирала эпизоды дела видеоблогера.
От ручки с камерой, найденной дома у Соколовского и ставшей поводом для обвинения по статье 138.1 УК (незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации), блогер открестился. Принадлежит она его знакомому Сергею Лазареву, который купил ручку на Aliexpress. Ни по одному эпизоду блогер не признал вину. После заседания Соколовский говорил журналистам, что надеется на справедливый приговор. «В России есть справедливость: я же сейчас на домашнем аресте, а не в СИЗО», — добавил блогер.
ДЕНЬ ВТОРОЙ (14 МАРТА)
Допрос друга видеоблогера Владимира Мальцева. Вместе они учились со второго по 11-й класс.
— Какое ваше отношение [к видеозаписи в храме]? — спрашивает судья Екатерина Шопоняк.
— Негативное. Не стоило идти против системы и все такое. Он устроил провокацию. Он еще про чиновников делал видосы… Зря он это. Он, кажется, гнался за деньгами, славой. Желтушно все так… Он не думал, что так все выйдет.
— А о смене государственного строя, переезде он не думал?
— В школе… Но там у всех такое проскакивало.
— Я, по-твоему, разжигал ненависть и вражду? — спрашивает Мальцева уже сам Соколовский.
— Нет, это просто SMM-приемы. Это способ заработка. Он гнался за просмотрами. Это же и рекламодатели, и подписчики. Он высказывался на злобу дня.
— А вы считаете, высказывание про патриарха — это на злобу дня? — интересуется судья.
— Не знаю, у меня вся семья православная. Ну… Я крестик ношу иногда.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ (15 МАРТА)
Свидетелем обвинения в процессе Соколовского выступил екатеринбургский журналист Максим Румянцев, по заявлению которого завели дело об оскорблении чувств верующих на Антона Симакова, называвшего себя магистром вуду. Симакова отправили на принудительное лечение; к настоящему времени он покинул больницу. По словам Румянцева, его задело сравнение Иисуса Христа с «главным покемоном»: «Ролики были очень неприятные. На один раз посмотреть. Больше — неприятно. Это дестабилизация ситуации в Российской Федерации».
— Вы оскорбились из-за моих шуток? — уточнил Соколовский.
— Знаете, вы можете шутить над своей матерью, над своим отцом, над близкими людьми. Вы имеете на это право. Но вы почему-то шутите над верой миллионов людей. Могут оскорбиться не только православные христиане Российской Федерации, могут увидеть католики из Испании, Мексики. Знаете, у нас ИГИЛ30 может отрезать головы — это просто шутка у них такая была.
— Конкретно вы оскорбились из-за шуток?
— Эти шутки да, они оскорбительного характера.
— Считаете ли вы адекватной мерой пять лет заключения за шутки?
— Это решение суда будет, приговор, не мое. Вы и сейчас шутите, к сожалению. То есть вы не понимаете, что происходит.
— Невзоров любит повторять, что верующий человек, согласно Евангелию от Матфея и священным текстам, умеет передвигать предметы силой мысли, если он имеет веру.
— Ну, на эти глупые вопросы я даже отвечать не буду.
Еще один допрошенный свидетель — мусульманин Олим Салиев:
— Я лично не знаю про Соколовского, но знаю по интернету, что он плохо отзывался об исламе. Что те, кто верует в ислам, что они тупые и безрассудные. Меня это оскорбило. Мы от души верим в ислам, Коран, тех ангелов, которых мы не видим, а они видят нас. Он оскорбил всех мусульман. Обидно очень. Мусульманин может заплакать даже.
— Вы плакали? — уточняет адвокат.
— Да, не буду отрицать, — признался Олим.
— Простили ли вы Руслана сейчас или обижены? Надо ли его наказать? — спрашивает адвокат.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.