Лауреаты империализма - [20]

.

Поскольку богатства, которыми распоряжается федеральное правительство (то есть принадлежащие всему американскому народу), значительно больше богатств штатов, разграбление и присвоение их монополистами с помощью этого правительства происходит в соответственно больших масштабах. Под различными легальными соусами в виде поощрительных премий, субсидий, льгот, тарифов правительство США даровало жадным частным собственникам многие миллиарды долларов. Федеральное правительство роздало железнодорожным корпорациям в общей сложности свыше 130 миллионов акров государственных земель (то есть территорию, по величине почти равную Франции); миллионы акров земли были подарены компаниям, строящим каналы и дороги. Хотя первоначально предполагалось, что эти дары не дают права на использование минеральных богатств этих земель, однако судейские умы вскоре вынесли решение, что ни уголь, ни нефть не являются минералами![77]

Джей Кук, контролировавший Северную Тихоокеанскую железную дорогу, получив от конгресса 47 миллионов акров земли, послал своего человека осмотреть эти новые владения и представить ему доклад о них. Посланец Кука писал;

«На американском континенте нет ничего такого, что могло бы сравниться с этими землями. Какой здесь лес, какая почва, какие езды, рыба, климат, уголь, гавани, реки – и все это только в западном конце нашей железной дороги... Здесь неограниченные возможности для обогащения... Джей, нам достался величайший в мире клад. Наше предприятие – неисчерпаемая золотая россыпь»[78].

Все это лишь незначительная часть награбленного. Прибавьте к этому непомерные расценки, скидки, фиктивные строительные компании и их раздутые расходы, разводненный акционерный капитал, заниженную оценку имущества (чтобы избежать обложения налогом), нищенскую оплату труда строительных и обслуживающих рабочих и свирепые преследования и дискриминацию негров – и вы начнете понимать разрушительную и античеловеческую. сущность монополистического капитала.

Но и в этом случае речь идет пока лишь об одной отрасли; назовите любую другую – нефть, коммунальные услуги, уголь, автомобили, сталь, текстиль, лес – существо дела одно и то же: грабеж, опустошение, разрушение, эксплуатация, присвоение немногими богатств, созданных обществом.

Более того, это представляет собой нормальную «созидательную» деятельность внутри страны. Прибавьте к этому богатства, нажитые на «патриотическом бизнесе» во время войн, развязанных монополистами (прибыли корпораций в военные годы в сравнении с предвоенными годами удвоились во время первой мировой войны, почти утроились во время второй мировой войны и снова удвоились во время войны в Корее); добавьте также особые прибыли, получаемые от вложений за границей путем сверхэксплуатации колониальных и полуколониальных народов (прибыли от таких вложений обычно в три–четыре раза больше, чем от вложений внутри страны) – и перед вами начнет вырисовываться полная картина паразитизма монополистического капитала, паразитизма в мировом масштабе.

Характерные особенности, а не отдельные недостатки

Тот, кто понимает реакционную сущность монополистического капитала, знает, что так называемые недостатки, злоупотребления и противозаконные действия, которых стыдятся даже его апологеты, являются, в сущности, характерными чертами его деятельности. Г–н Невинс, как видно, полагает, что если он скажет, что Рокфеллеру «приходилось пользоваться средствами и оружием борьбы своего времени», то тем самым действия последнего будут оправданы. Но это не так. Наоборот, это обстоятельство уличает рокфеллеровский класс и самого Рокфеллера. Рокфеллер с большим успехом пользовался средствами и оружием борьбы своего класса в эпоху монополистического капитализма, и именно поэтому эти средства и оружие борьбы – шпионаж, насилие, обман, подкуп и др. – имеют столь большое значение. Они являются выражением сущности, роли и природы монополистического капитала, а не отдельными недостатками, случайными пятнами на его в остальном созидательной деятельности.

Около пятидесяти лет назад Чонси Депью, адвокат одной крупной железнодорожной компании, думал, что защищает своих клиентов, когда он патетически восклицал: «Каждый промышленник штата Нью–Йорк существует благодаря насилию, живет благодаря дискриминации»[79] (а не только, мол, железнодорожные корпорации). Что верно, то верно; но такая защита является осуждением как отдельных капиталистов, так и всей системы.

Ида Тарбелл останавливается на тех же вопросах и разбирает доводы, выдвигаемые Невинсом в защиту монополистического капитала, в своей книге «История «Стандард ойл компани», которая впервые была опубликована пятьдесят лет назад. Она писала:

«Очень часто люди, которые признают факты и готовы согласиться, что г–н Рокфеллер использовал силу и обман для достижения своих целей, стремятся оправдать его, заявляя: «Это и есть бизнес»... Методы, применяемые «Стандард ойл» так ловко, настойчиво и незаметно, используются всеми и всякими бизнесменами» (ч. II, стр. 287–288).

Это, конечно, не может служить оправданием, говорит она, но тут же с типичной для мелкобуржуазных «разгребателей грязи» неспособностью делать правильные выводы приходит к заключению, что капиталистическое предпринимательство нуждается в реформе. Но хотя было бы и полезно обуздать в известной степени его неумеренность, капиталистическое предпринимательство как таковое, будучи направленным на увеличение частной собственности и основанным на эксплуатации труда, и после этого останется антиобщественным, и его антиобщественная природа так же не может быть «реформирована», как не могут жить без дыхания живые существа. Апологеты монополистического капитала взялись за безнадежное дело: они хотят заставить благоухать навозную кучу.