Ланселот, или Рыцарь Телеги - [5]

В оцепенении застыл

Воитель, в думу погружённый,

Скакун же, жаждой истомлённый,

Заметил ток неподалёку

И прянул к чистому потоку,

А воин-страж на берегу

Воскликнул: «Брод я стерегу,

И вам в него вступать – запрет».

То ль слышал рыцарь, то ли нет,

Он в думе пребывал глубокой.

И напрямик на брод потока

Лихой скакун его помчал.

«Сверни с пути, – тот закричал, –

Напрасно ты рискуешь так:

Нельзя проехать здесь никак».

И он поклялся: шаг тот сделай,

Копьём ему пронзит он тело.

Но рыцарь в тот приказ не вникнул,

И воин в третий раз воскликнул:

«Не лезьте, рыцарь, на рожон,

Мной этот путь вам запрещён.

Вновь повторять не стану я,

Не избежите вы копья».

Но всё невнятно паладину.

Скакун, покинувший равнину,

В поток низвергся прямиком

И воду жадным пил глотком.

А страж: «Вы будете жалеть,

Ни щит не защитит вас впредь,

Ни ваша крепкая броня».

И он в галоп пустил коня,

И всё быстрее и быстрее.

Затем ударил, чтоб скорее

Не внявшего его указу

Средь брода бросить в реку сразу.

И тот, кто атакован был,

Копье и щит свой уронил.

Почувствовав, что он промок,

Придти в себя воитель смог,

Как бы внезапно пробуждённый.

Вскочил в испуге, удивлённый,

Кто так ударил и зачем?

Увидев рыцаря затем,

Он возгласил: «Скажи, вассал,

Почто ударил и напал,

Ведь даже я тебя не видел,

Не то что чем-нибудь обидел?»

«Нет, всё не так, – ответ был дан, –

Решили вы, что я мужлан,

Не вняли трижды вы запрету

Пересекать стремнину эту.

Кричал я вам во всю гортань,

Вы вняли вызову на брань,

По крайней мере, раза три,

И сколько я ни говори,

Вошли в поток, не слыша вроде,

Что вас я поражу на броде».

А рыцарь: «Будь же проклят тот,

Кто вам когда-нибудь вонмёт

Иль вас узрит, будь сам я это.

Не слышал вашего запрета,

Поскольку думами томим.

За вами ль правда, поглядим,

Когда при помощи узды

Я удержу вас средь воды».

И отвечает страж: «И что ж?

Уздою крепкою дерзнёшь

Сдержать меня на броде ныне?

Твои угрозы и гордыня –

Всё для меня как прах летучий».

И рыцарь: «Ничего нет лучше:

Чем бы ни кончился наш бой,

Хоть так, всё справлюсь я с тобой».

Тот выступил в средину речки,

Противник с помощью уздечки

Тотчас поймал его хитро,

Десницей сжал ему бедро

И так держал, сжимал, покуда

Не возопил тот, чуя худо.

Он понял, что от этой встречи

Не избежать ему увечий,

И стал молить ослабить хватку:

«О рыцарь, если хочешь схватку

Продолжить, как нам честь велит,

Возьми коня, копьё и щит,

На равных будем мы сражаться».

А тот: «Готов я честью клясться,

Коль будет так, ты убежишь,

Едва в атаку ринусь лишь».

Той речью страж был оскорблен.

«Не быть сему, – ответил он, –

Садись на скакуна покойно,

Даю обет, что недостойно

Не спрячусь я и не сбегу,

Сей стыд терпеть я не могу».

Не медлил рыцарь наш с ответом:

«Мне убедиться надо в этом.

Ты прежде клятву должен дать:

Не будешь прятаться, бежать

И не притронешься ко мне,

А станешь рядом в стороне,

Пока я на коня не сяду.

Клянусь, получишь ты пощаду,

Коль проиграть тебе придётся».

Тот – делать нечего – клянётся,

Иначе поступить не мог.

И рыцарь из воды извлёк

Копьё и щит, что по теченью

Уж далеко к тому мгновенью

Уплыть успели от него.

Нашёл коня он своего,

В седло вскочил и со сноровкой

За ремни щит схватил он ловко

И прикрепил копьё к седлу.

И вот в воинственном пылу

На сшибку мчатся во всю прыть.

Тот, что был должен брод хранить,

Ударил первым, и удар

Настолько был силён и яр,

Что древко разлетелось в щепы.

Удар ответный, столь свирепый,

На дно реки врага поверг,

Над ним сомкнули воды верх.

Отъехав, слез с коня воитель,

В душе готов был победитель

Сразиться с сотнею таких

И вынул меч из ножен вмиг.

Другой, поднявшись, сделал то же,

Украшен меч весьма пригоже.

Лицом друг к другу оба встали,

Щиты, что золотом блистали,

Держали крепко пред собой.

Звенят мечи, лютует бой,

И ни минуты нет заминки

В их страшном жарком поединке.

Той долгой битвы неуспехи

В душе у Рыцаря телеги

Рождали неизбывный стыд,

Он мнил, что плохо совершит

Обет, им данный пред дорогой,

Раз времени потратил много,

А победил лишь одного.

Не допустил бы он того,

Что даже ста бойцам таким

Дано на равных биться с ним.

Он раздражён и опечален,

Узрев, что славы блеск умален,

Вотще весь день ударов град.

Он вновь теснит, и натиск смят,

Враг убегает с поля брани.

Тот брод, что так стерёг он ране,

Теперь для каждого открыт.

Герой вдогон ему спешит,

Не зная равных в скором беге.

Тот пал и Рыцарем телеги

И осужден, и проклят был

За то, что грубо оскорбил

Того, чья дума тяжела.

Девица, что при нём была

(Её с собой взял победитель),

Услышав, как грозит воитель,

В испуге стала умолять

Ради неё не убивать.

Он молвил: не бывать пощаде

И даже юной дамы ради –

Погибнуть должен оскорбитель.

С мечом идёт к нему воитель,

И тот взмолился, еле жив:

«Будь, Бога ради, милостив,

Яви, как молвил, добродетель!»

А тот в ответ: «Господь свидетель,

Таких обид никто не сносит.

Но если о прощенье просят

Во имя Господа, лишь раз

Прощаю я, так и сейчас

С тобой я должен поступить.

Отказа здесь не может быть,

Раз просишь этого смиренно.

Ты должен обещать, что плена

Не избежишь как узник мой,

Когда отдам приказ такой».

Тут, удручённый, дал он слово,

Девица же сказала снова:

«В великодушии бесценном

Ты внял мольбам его смиренным

И жизнь оставил ты ему,

Но не ввергай его в тюрьму,

А дай желанную свободу