Лангбэрроу - [6]

— Вы знаете о содержимом этого трансдукционного послания, капитан?

— Оно засекречено, сэр. — Джомдек смотрел на блюдо с фруктами, лежащее на столе. Хофвинтер улыбнулся.

— Вы, солдаты, проводите всё время в бессмысленных церемониях, которых не понимаете.

— Это — традиция, сэр. История.

— Ну, что ж. Если Вы не хотите знать…

Джомдек пожал плечами. Хофвинтер пододвинул к нему блюдо.

— Угощайтесь, Джомдек. Они остались после очередного дипломатического приема.

— Спасибо, сэр.

— После встречи с каким-то иностранным дипломатом с восемью глазами и ногами. Мой кузен из бюро поставки отправил мне оставшееся.

Джомдек слегка помедлил. Затем снял свои белые церемониальные перчатки и красный шлем, распустив белокурые волосы, и взял один из фруктов.

— Вы получили звание недавно? — предположил Хофвинтер.

— Ну, в общем-то, да, — пробормотал юноша с набитым ртом.

— О?

— Моя семья в течение нескольких поколений состояла из одних женщин. И я, ну, в общем, я — что-то вроде изгоя.

— Конечно, нет.

— О, да. Я даже не сдавал вступительные экзамены в Академию. Так что семья купила для меня должность охранника канцлера.

— Основы Капитолия, — ответил Хофвинтер с поклоном. Он заметил, что куб наконец-то сменил свой цвет на белый. Результат получался интригующим. — Вы что-нибудь знаете о планете под названием Земля? — спросил он.

— Где она находится? — молодой капитан всмотрелся в красный диск, который появился на экране порта. — Это — она?

Хофвинтер терпеливо повернул кристаллический куб. — Нет. Это — изображение категории допуска. Разрешает нам доступ к подматрице.

— Чёрт возьми, — изумлённо произнёс Джомдек.

Хофвинтер настроил расплывчатое изображение. На экране появилась сине-белая планета.

— Земля, — сказал он.

— Выглядит не очень, не так ли? Но кто-то явно положил на неё глаз.

— Вы имеете в виду Высший Совет?

— Среди прочих… У неё, должно быть, отличное стратегическое положение, но я никогда не думал, что… — Лицо Джомдека внезапно осветилось гордостью. — Вот куда направлен луч трансдукции!

Куб на панели стал синим.

— Сейчас он начал поиск, — сказал Хофвинтер. — Мыслеидентичность по секретному посланию.

Почти как искать иголку в стоге сена, но он может вычислить один мозговой образец среди миллиардов населения.

На лице Джомдека появилось беспокойство.

— Но послание секретное…

— Оно может быть засекреченным, — ответил Хофвинтер, — но чья будет вина, если всё пойдет не так, как надо, а? Я следил за выполнением секретных поручений в бюро ещё в те времена, когда здесь управлял Мазвен. Ещё четыре года, и я получу своё тысячелетнее право на отдых. И никогда и ничто здесь не терялось.

Он поискал взглядом что-нибудь хрупкое, чтобы разбить на удачу, но видел только твёрдый углерод, кремний и слюдяную пыль.

В комнате раздался сигнал тревоги. Куб вспыхнул красным пламенем. Хофвинтер почувствовал, что у него пересохло горло. Бог Судьбы должен был соблазниться. Как рыба в ледяных реках Галлифрея, что клюёт только на самую сочную приманку.

— Что произошло? — спросил капитан. — Мы что-то нашли? Хофвинтер принялся щёлкать по кнопкам на порте.

— Исчез, — хрипло произнёс он.

— Что исчезло?

— Луч. Что-то обрезало его. Отключило. Мы потеряли объект. Джомдек выглядел испуганным.

— Но в таком случае, что мы можем сделать?

— Ничего! — тут же ответил Хофвинтер. — Мы просто следовали инструкциям. Мы ничего не делали и ничего не знаем!

* * *

Куда ты направляешься?

— Домой. Я иду домой, — подумала она.

Дороти перемещалась без осязания и других чувств. Просто её мысли разделялись. Она должна была держаться за них или отбросить прочь в темноту. Где в данный момент находились её тело и мотоцикл.

Куда?

— Земля. Англия. Нет, теперь это — Франция. Париж.

Нужно быть увереннее, не так ли?

— Париж, — заверила она.

Ты считаешь, что снова увидишь его?

Голос следователя был жестким и дразнящим. Голос другой женщины в её собственных мыслях. Это переворачивало и разбивало их. Они были её собственными.

— Что тебе нужно? — подумала она.

Скажи сама.

— Я хочу домой!

И это — Париж, не так ли?

— Да!

Лгунья!

— Никто не называет меня так.

Никто никак не называет тебя.

— Ты только что назвала меня лгуньей.

Должно быть, это твоё имя.

Трудно возражать кому-то в своих мыслях.

— Прекрасно. Можешь звать меня лгуньей. А кто ты? Что ты называешь собой?

Разве ты не знаешь?

Дороти попробовала усмехнуться. Ребяческий смех, так жестоки могут быть только дети. Это и испугало её, и в то же время было утешительно знакомо.

Я — твой злейший враг. Я нахожусь рядом с тобой, — услышала она в ответ.

— Где? Кто ты?

Скажи мне, где ты хочешь, чтобы я была?

— Что я хочу — так это оказаться дома! Всё закрутилось.

— Чёрт возьми!

Дороти сидела на низкой кровати. Белая комната была пустой и холодной. Шесть глухих стен без окон или дверей. Позади неё послышался шум. Она обернулась.

Девочка была в чёрном, простом чёрном костюме и ботинках. Она выглядела просто тенью, лицо девочки было скрыто во тьме. Оно выглядело бесформенным, незаконченным или неопределённым.

Затем тень поднялась, и лицо стало проявляться. У неё были длинные каштановые волосы и большие карие глаза, которые пристально смотрели на Дороти. Она видела этот взгляд раньше. Холодный и обвиняющий.