ПРОЛОГ:
25000 год до н. э.
Она извивалась в вихре пространства-времени циклоном ненависти и разочарования, её эго исходило жгучей болью неудачи. Несмотря на всё её прощальное бахвальство, её победили, её заставили бежать. Это было невероятно, возмутительно. Разве она не богиня, да даже больше, чем богиня?!
Рационализация не заставила себя долго ждать. Она не сбежала, она отступила по собственной воле, отступила, чтобы спланировать ужасную месть. Она изучила новизну своего сознания – ту её часть, которая раньше была (а в каком-то смысле оставалась и до сих пор) её врагом. Она оценила её преимущества, её уязвимости. Она нападёт на него, нанеся удар по его любимой планете. Она уничтожит эту планету... а ещё лучше, она сделает так, что эта планета сама себя уничтожит.
В той эпохе, в которой она появилась изначально, и без неё уже было много смерти и разрушений. Но луки, копья и мечи убивали слишком медленно, оставляя саму планету невредимой. Нужно было более разрушительное оружие, и человечество наверняка его когда-нибудь создаст.
Способная теперь перемещаться в пространстве и времени, она начала просматривать будущие возможности этой планеты...
Она видела орды воинов, проносившиеся по степям; отрубленные головы, сложенные кучами в лагерях варваров. Она видела людей в доспехах, падающих под ураганом стрел, полки, скошенные градом мушкетного огня. Но резня всё ещё была слишком медленной...
Она быстрее полетела вперёд во времени, и увидела усталых мужчин, которые шли, спотыкаясь, по опустошённой земле, застревая в кровавой путанице колючей проволоки, умирая под безжалостным огнём пулемётов. Теперь смерть наступала с удовлетворительной скоростью, но угрозы планете по-прежнему не было. Но скоро, очень скоро...
Она избрала время брожения и перемен, когда разрушительные мощности, которых она желала, были только-только открыты.
Она избрала страну: побеждённую, униженную, но в то же время с поразительным стремлением к силе, единству, и власти.
Она избрала человека: ожесточённого невротика, который не смог преуспеть ни в чём, но сила ненависти и отвращения в нём была такой же, как и у неё. Единственный атом в бурлящей массе человечества. Как забавно будет использовать этот атом для уничтожения планеты! В его сознание было легко проникнуть, проскользнуть между синапсами мозга так же просто, как вставить микросхему между лампами первых радиоприёмников. Войти было просто, но потом...
Изучив потенциал этого сознания, она обнаружила, что оно было хотя и примитивное, но невероятно мощное. Она почувствовала, что её энергия заблокирована, её цепи разомкнуты, её ресурсы фрагментированы. В приступе паники она попыталась вырваться на свободу, но не смогла.
Она оказалась запертой в сознании безумца.
Достойной кульминацией стремительной последовательности славных побед, известной как Блицкриг, стало завершение операции «Морской Лев». Выбрав момент с почти сверхъестественной точностью, силы Рейха воспользовались спокойной погодой, которая последовала за необычными штормами, сократившими численность Британского флота.
19-я армия генерала Штраусса высадилась на южном берегу, захватив береговой плацдарм между Фолкстоном и Уэртингтом. Благодаря предшествующему поражению Британских ВВС, непобедимые Люфтваффе постоянно поддерживали наше превосходство в воздухе. Несмотря на хвастовство архи-преступника Черчилля, который позже был казнён за свои военные преступления, сопротивление британцев было минимальным, и операция была завершена через шесть дней.
«Тысячелетний Рейх – Славное начало»,
Йозеф Геббельс.
Новый Берлин, 1947 г.
1. ЗАВОРОТ ВРЕМЕНИ
Возле широкой неторопливой реки под моросящим дождём стояла группа бетонных павильонов. Высокая изящная башня взмывала вверх, сквозь дымку, к серому пасмурному небу. На её вершине был флагшток с обвисшим мокрым флагом. На краю строительной площадки, среди строительного мусора материализовалась синяя полицейская будка. Эта часть берега реки была отгорожена шатким забором, за которым в беспорядке стояли штабели древесины, шлакобетонные блоки, валялся строительный мусор, а чуть дальше к реке круто спускался забетонированный берег.
Из полицейской будки вышел невысокий темноволосый мужчина. На нём были поношенные коричневые брюки в клеточку, коричневый пиджак спортивного покроя, пёстрый свитер и элегантная соломенная шляпа. Сжимая в руках зонт с красной ручкой, он оглядывался по сторонам.
За ним из полицейской будки вышла круглолицая девушка в увешанной значками куртке; она закрыла за собой дверь. Она тоже осмотрелась по сторонам, но с гораздо меньшим энтузиазмом.
– Я так понимаю, Профессор, ты не знаешь, где мы? Или когда?
Невысокий человек, обычно известный как Доктор, укоризненно посмотрел на неё.
– Вообще-то знаю, Эйс. Мы прибыли в Лондон. Фестиваль Британии, 1951 год!
– Отчего это ты такой уверенный?
Он указал зонтом вдаль:
– Скайлон я ни с чем не перепутаю. Такой великолепно фривольный! Такой не-британский! Башня, единственное предназначение которой – быть башней! Символ, отмечающий конец послевоенного аскетизма, и надежду на будущее благополучие.
