Ламберт Херсфельдский. Анналы - [76]

Точно так же, когда после незадолго до того случившейся смерти Удальрика, аббата Лорша, монахи и рыцари, дружно остановив свой выбор на кандидатуре настоятеля, прибыли ко двору и считалось, что король не будет против него ввиду многочисленных заслуг, которыми тот, будучи настоятелем монастыря, с довольно ревностным усердием снискал его милость и любовь, король, внезапно возложив руку на другого монаха этого монастыря, а именно на некоего Адальберта, который прибыл сюда вместе с прочими братьями и даже не думал ни о чем подобном, вывел его на средину и ко всеобщему удивлению передал ему, пораженному необычностью дела, пастырский посох.

Герман, епископ Бамберга, узнав, что на его место назначен другой епископ, что все надежды на возвращение его должности уже исчезли и нет более возможности избегнуть приговора римского понтифика, удалился в монастырь под названием Шварцах⁹⁴⁰ и принял там при аббате Эккеберте⁹⁴¹ одеяние святого образа жизни. Немедленно взяв с собой этого своего аббата, он отправился в Рим, и, после того как смиренно просил у апостольского престола прощение за свое непослушание, был освобожден от анафемы и вновь получил разрешение исполнять обязанности священника, за исключением епископской должности.

Этот и так отмеченный множеством несчастий год еще более омрачила смерть Анно, архиепископа Кельнского, который после длительной болезни, посредством которой Господь кипятил сосуд своего выбора в горниле преходящих мучений чище золота и дороже золота офирского⁹⁴², принял 4 декабря блаженную кончину и перешел от людей к ангелам, от смертных к бессмертным.

Об этом свидетельствуют знамения и чудеса, которые Господь изволит ежедневно показывать возле его могилы для обуздания бесстыдства тех, которые незадолго до этого терзали завистливым зубом его святейшую и чистую, насколько это возможно для человека, от всякой грязи этого мира жизнь и пытались очернить лживыми слухами драгоценную жемчужину⁹⁴³, уже давно предназначенную для диадемы небесного царя.

Он был наставлен в духовных и светских науках в школе при Бамбергской церкви и, после того как вырос, без всякой рекомендации влиятельных лиц, -ибо был родом из среднего сословия⁹⁴⁴, - но исключительно благодаря преимуществам своей мудрости и доблести стал известен императору Генриху⁹⁴⁵. Взятый им ко двору, он прежде всех клириков, которые служили при дворе, в скором времени добился у него высшей степени милости и доверия, ибо при всех добрых качествах его любили главным образом за то, что он решительно стоял на стороне права и истины и во всех делах, насколько тогда позволяло его положение, не угождая, как прочие, но возражая с большой смелостью, заступался за правду. Помимо высоких душевных качеств и чистоты нравов, он отличался также телесными достоинствами: был высокого роста, красив лицом, красноречив и весьма терпелив в бдениях и постах, короче говоря, щедро наделен дарами природы для совершения всякого рода добрых дел. Проведя при дворе несколько лет, он с напряженным ожиданием со стороны императора и всех, кто его знал, получил Кельнское архиепископство⁹⁴⁶ и в последующем как в церковных, так и в государственных делах показал себя вполне соответствующим полученной должности, важно шагая среди прочих князей, замечательный как знаками этого высокого места, так и всеми видами добродетелей. Он старательно воздавал цезарю цезарево, а Богу Богово⁹⁴⁷, ибо, щеголяя перед народом величием кельнского имени и светской роскошью чуть ли не с большим тщеславием, чем кто-либо из его предшественников, он посреди такого напора занятий никогда не освобождал неукротимый дух от занятия духовными делами. Он изнурял свое тело частыми постами и низводил его до стояния рабства. Ночи он по большей части проводил в молитвах и, довольствуясь услугами только одного мальчика⁹⁴⁸, босиком расхаживал по церквям. Днем он занимался решением частных и общественных дел, а всю ночь посвящал служению Богу. Велика была его благосклонность по отношению к бедным, странникам, клирикам и монахам, и удивительна его щедрость. Он не упустил ни одну общину внутри своего диоцеза, которую, уходя из жизни, оставил бы не приумноженной за счет поместий, строений, пожалований или какого-нибудь особого дара. Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что, с тех пор как был основан Кельн, стараниями ни одного другого епископа богатства и слава Кельнской церкви не возросли в такой мере. При решении дел подданных его не могли отвлечь от правды ни ненависть, ни расположение к кому-либо, но, всегда и во всем неуклонно следуя намеченной линии справедливости, он, дабы не погубить суд, не был лицеприятен к бедняку и не угождал лицу великому⁹⁴⁹. Тогда же он так красноречиво, так блестяще проповедовал слово Божье, что его речь, казалось, даже у каменных сердец могла исторгнуть слезы, и вся церковь при его увещевании постоянно отзывалась плачем и рыданием охваченной раскаянием толпы.

Он целиком за свой счет основал в Кельне две общины клириков: одну - в месте, что зовется «У лестницы», в честь Пресвятой Марии, а другую - за городом в честь святого мученика Георгия. Он основал за свой счет также три общины монахов в разных местах: одну - на горе, которая по протекающей мимо реке зовется Зигберг