Ладья под пирамидой - [30]

От эпохи Нового царства сохранилась миниатюрная позолоченная статуэтка Тутанхамона (XVIII династия) — символическая ритуальная сценка охоты на гиппопотама: фараон стоит на маленькой папирусной лодке с гарпуном в поднятой руке.

Но вот что интересно: несмотря на декоративный и до какой-то степени утрированный характер искусства Амарны, под изысканной позолотой того времени мы безошибочно распознаем ту же форму и назначение, что и у тростникового челна царицы Мересанх и ее матери.

Одна из самых прелестных сцен охоты в тростниковых зарослях сохранилась в Саккара, в мастабе знатного египтянина Ти, относящейся к периоду V династии.

Вокруг чиновника, изображенного в традиционной манере, художник нарисовал картины его досуга в болотистых зарослях, кишащих нильскими рыбами, крокодилами, гиппопотамами, а также маленькими птичками и зверюшками, снующими между высокими стеблями папируса с их чудесными цветами и бутонами. Этот рельеф давно уже утратил свои краски, однако в нем все еще чувствуется безошибочный оттенок зеленоватой прохлады болот, столь дорогой даже современным египтянам, которым приходится жить и работать под беспощадными лучами знойного солнца.

Ландстрём утверждает, что египтяне использовали папирусные лодки для переправы через Нил до XIX века, однако в Верхнем Египте папирус выродился уже в период XVIII династии, хотя и рос в Дельте до начала нашего века. Сегодня папирус как дикорастущее растение полностью исчез, а вместе с ним исчезло искусство сооружения судов из его стеблей. Когда Тур Хейердал, норвежский этнограф и археолог, задумал построить свое тростниковое судно и пересечь на нем Атлантический океан, он сделал все возможное, чтобы его корабль был собран в западной пустыне, поблизости от Великих пирамид. Но для этого ему пришлось пригласить мастеров с озера Чад, с другого юго-восточного края Сахары, а стебли папируса ему доставили с берегов озера Тана, из Эфиопии, где находятся истоки Голубого Нила.

Лодки из связок стеблей папируса, по-видимому, были единственными мореходными судами древних египтян. Об этом можно говорить с уверенностью, потому что и гораздо позднее египтяне использовали двойные, двуногие мачты даже на своих деревянных парусниках. Этот тип растопыренных мачт, отдаленно напоминавших лестницы, с их особой системой крепления был приспособлен для тростниковых судов: давление самой мачты и несомых парусов распределялось на возможно большую площадь слабого корпуса лодки, иначе она развалилась бы на части. Однако двуногие мачты ставились на все типы парусных судов Древнего царства, когда уже и не было необходимости в подобной конструкции. Морские археологи усматривают в этом решающее свидетельство того, что достаточно крупные тростниковые суда с большой парусностью строились задолго до появления деревянных кораблей.

Так почему же и когда деревянные корабли пришли на смену тростниковым? И снова мы можем только сказать: это произошло в глубокой древности, так давно, что сегодня определить этот переломный этап уже никто не берется. Очевидно, традиция деревянных кораблей развивалась совершенно независимо от традиции тростниковых судов. Один из историков судостроения, Б. Гринхилл, директор Национального морского музея в Гринвиче, полагает, что прототипом почти всех деревянных лодок в мире является выдолбленный ствол большого дерева, иногда перекрытый сверху выступающими палубными досками.

Я не думаю, что это предположение справедливо для Египта. И тому есть много причин. Главная же из них заключается в том, что, нисколько мы знаем, египетские корабелы никогда не строили даже небольшие лодки с килем и бортовыми досками, как это было бы естественно при эволюции судна из большого долбленого челна. Скорее всего это произошло потому, что местные твердые породы деревьев низкорослы. Например, из акации, достаточно твердого дерева, которое до последнего времени широко использовалось на лодочных верфях Египта, можно выпилить лишь короткие бруски и дощечки. Поэтому даже такие большие и элегантные египетские суда, как Царская ладья Хеопса, строились из коротких досок, состыкованных в торцах и связанных поперечными швами. Даже центральная часть днища египетских судов, соответствующая килевой, состояла из нескольких отрезков. Так, у Царской ладьи «килевые стрингеры», как называет их Лайонел Кассон, состоят из восьми коротких состыкованных досок.

Геродот описал, как строились египетские суда в V веке до нашей эры, и вполне возможно, что те приемы не слишком изменились за предшествующие два тысячелетия: «Грузовые суда египтяне строят из аканфа, который очень похож по виду на киренский лотос. Сок аканфа — это камедь. Из этого аканфа изготовляют брусья локтя в два и складывают их вместе наподобие кирпичей. Эти двухлоктевые брусья скрепляют затем длинными и крепкими деревянными гвоздями. Когда таким образом построят [остов] корабля, то поверх кладут поперечные балки. Ребер вовсе не делают, а пазы законопачивают папирусом. На судне делается только один руль, который проходит насквозь через киль; мачту делают также из аканфа, а паруса из упомянутого выше папируса»