Кузены - [90]

Мама оборачивается к нам с Милли:

– Я хотела пока перекусить бургером и картошкой фри. Вам что-нибудь сделать?

– Мне то же самое, – отзываюсь я и бросаю вопросительный взгляд на Милли.

– И мне, – говорит она. – Спасибо, миссис Норт.

– На здоровье! А тебе, Энцо?

– Не надо, благодарю.

– Ладно, ребята, дайте мне минут десять-пятнадцать.

Мама исчезает за дверью кухни. Энцо сует каталог и остальную почту под мышку.

– Я тоже пока почитаю в офисе, – объявляет он, выныривая из-под стойки. – Зал в вашем полном распоряжении.

Когда вошла мама, я отодвинулся на приемлемое расстояние, однако теперь с улыбкой снова подхожу ближе.

– На чем мы остановились? – спрашиваю я, обнимая Милли за талию.

Приподнявшись на носки, та чмокает меня в губы, но тут же отстраняется.

– Вообще-то мы собирались позвонить Обри, забыл? Я обещала ей, что мы свяжемся по видео в четыре.

– А, черт, – ворчу я, но не всерьез. Мне и самому хочется пообщаться.

Когда в конце июля мы разъехались с Чаячьего острова, я не представлял, что будет дальше. Мы трое провели вместе самый невероятный, самый бешеный месяц, который только можно вообразить, и очень сблизились, но сложно было сказать, есть ли будущее у наших взаимоотношений в обычной жизни. Особенно учитывая, какой скандал поднялся вокруг состояния семьи Стори. В итоге все вылилось в противостояние между двумя старшими братьями с одной стороны и младшими братом и сестрой с другой. Аллисон и Арчер пытались распутать этот клубок и уладить все по справедливости, а Адам с Андерсом старались избежать ответственности, уклоняясь от кредиторов, и заваливали исками о злоупотреблении всех, кто когда-либо работал с Дональдом Кэмденом.

Я сперва просто не мог поверить – неужели все деньги куда-то утекли? Однако в конце концов оказалось, что практически так оно и есть. Дональд, Тереза, Фред Бакстер и Пола двадцать четыре года жили на широкую ногу, купаясь в роскоши, которую мне сложно даже представить. Они ездили во всякие экзотические места, скупали бесценные картины, скульптуры и прочее, не заботясь о страховке, и кучу денег вкладывали в модернизацию и реновацию недвижимости, так что даже при заоблачных ценах на номера она совсем не окупалась. Доктору Бакстеру так и не удалось преодолеть свою страсть к азартным играм, и он ежегодно спускал миллионы в Лас-Вегасе. Дональд Кэмден практически не работал, держа офис и небольшой штат сотрудников только для вида, и даже близко не получал столько, сколько тратил.

Когда все наконец успокоилось, Адаму, Андерсу, Аллисон и Арчеру остались сущие крохи. Как любит говорить последний, «едва хватило заплатить за реабилитационный центр». Ну, по крайней мере, раз он уже пять месяцев не пьет, лечение было эффективным.

Арчер вообще меньше всех переживает, что остался при своих. Он вернулся на Чаячий остров, работает теперь на Роба Валентайна и совсем не переживает, что приходится красить дома, принадлежавшие раньше семье Стори.

– Нашу семью разделила жадность, – сказал Арчер Милли, когда мы приезжали к нему пару месяцев назад. Выглядел он неплохо: чисто выбрит, глаза ясные, разве что немного похудел. – И честно говоря, останься сейчас от состояния что-то более существенное, ничего хорошего бы не вышло. Скорее всего, снова случилось бы то же самое. Я не желаю всю жизнь враждовать с Адамом и Андерсом из-за богатства и не хотел бы видеть, как оно испортит вас вслед за нами. И за всей этой облажавшейся командой – Дональдом, Терезой и остальными.

– Может, и так, – нехотя признала Милли. – Но все равно – какое они имели право тратить чужие деньги!

– Никакого, – согласился Арчер. – Но давай посмотрим с положительной стороны. Мне этих денег не надо. Честно. Сейчас я вернулся домой, живу спокойной жизнью и куда более счастлив, чем был многие годы. Аллисон они тоже не нужны – она и без них построила фантастическую карьеру. То же касается и Меган, так что и за Обри волноваться не приходится. А что до Адама с Андерсом… – Он чуть улыбнулся. – Они этих денег не заслуживают.

Книга Адама Стори выпала из бестселлеров уже через две недели. Мы сперва были уверены, что ему предложат написать другую, но публика хочет услышать от него только одно – его собственную историю. А ее он рассказывать отказывается.

Андерс с семьей так и живут в Провиденсе, но Джей-Ти учится уже в другой школе, под Ньюпортом. Ездить далеко, но зато нет никого знакомых. Правда, фамилия Стори известна теперь по всему Восточному побережью – о скандале с семейным состоянием писали многие месяцы, – так что полностью избежать дурной славы все равно не удалось. Андерс тем временем запускает очередную кампанию, о которой я знаю только то, что он сообщил в интервью на прошлой неделе, обещая вложить в новое предприятие «все свои знания, опыт и деньги». «Другими словами – ноль», – как сказала мама, возмущенно отбросив местную газету.

Сестра Терезы Пола по-прежнему в бегах. Должен признаться, эта темная лошадка интересует меня больше остальных. Вечно в тени, и что за жизнь она вела до того, как умерла Милдред, чтобы так легко все бросить? Журналисты пытаются составить психологический портрет, но им буквально не за что зацепиться. Двадцать четыре года назад Поле было пятьдесят, она жила в нью-хэмпширском пригороде и работала на электростанции. Потом в один прекрасный день та женщина просто исчезла. Уволилась, съехала с квартиры и сказала, что решила перебраться в другой штат. Почему – никто даже не поинтересовался.