Курортное убийство - [73]
– Мое пребывание в Бретани я использовал, помимо всего прочего, для встреч с моими партийными коллегами. Это члены национальных комитетов, в которые я тоже вхожу в моем департаменте. Если вам это доставит удовольствие, то я могу представить вам список моих партнеров по переговорам. Они длились с 9 часов утра до 21 часа, включая обед. Вечером мы ужинали у Рене Бревалаера, оппозиционера, председателя Бретонского союза. Это мой старинный друг.
– Да, мне нужен этот список.
– Расстались мы в половине первого ночи, а сидели в «Жемчужном источнике». Я с удовольствием дам вам адрес этого ресторана. Впрочем, давайте перейдем к делу: как продвигается расследование? Речь идет о самой дорогой картине Гогена, о неизвестной картине. Эта история обошла весь мир. К тому же двое убитых за два дня. У вас есть убийца, подозреваемые? Вы кого-то изобличили?
Пеннек наслаждался своим сарказмом и даже не пытался его скрыть.
– Где вы были вечером в субботу?
– Я с радостью осчастливлю вас и этими сведениями. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы вы занимались более существенными вещами. Но это ваше расследование. Вечером в субботу я был на ужине у мэра Кемпера. На ужине присутствовали десять человек. Они видели меня на протяжении всего вечера. Думаю, вас это порадует. Мы просидели за ужином приблизительно до часа ночи. Мне кажется, что смерть Луака Пеннека наступила до этого времени. То есть я не мог находиться рядом с ним до двух часов ночи.
– Я очень рад слышать, что у вас есть свидетели, господин Пеннек. Действительно рад. Я, кроме того, был бы вам очень обязан, если вы в мельчайших подробностях расскажете мне, чем занимались с тех пор, как приехали в Бретань. Вы окажете полицейскому расследованию неоценимую услугу, как и подобает образцовому политику.
Андре Пеннек, надо отдать ему должное, сохранил полнейшее хладнокровие.
– Это было убийство? Я имею в виду гибель Луака Пеннека.
– Пока мы не можем этого утверждать.
– Естественно, не можете. Это понятно. Вам хотя бы ясно, что за два дня погибли два представителя старинного бретонского семейства?
– Я очень благодарен вам за это точное и краткое сообщение, господин Пеннек.
– Что вы можете сказать о взломе и проникновении на место преступления? В нашей прошлой беседе вы об этом не обмолвились ни словом, хотя к тому времени это событие уже имело место. Если быть точным – за два часа до нашего разговора. Вы что-то прояснили по этому поводу?
– К сожалению, по этому поводу я не могу поделиться с вами никакой информацией.
– Надеюсь, после этого взлома картина осталась невредимой?
Андре Пеннек знал подоплеку всего дела и сумел упредить вопрос Дюпена о картине.
– Да, картина уцелела.
Дюпен страшно досадовал на себя за то, что не начал разговор с картины.
– И вы убедились, что это оригинал?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, это же старый дешевый трюк. Картину меняют на копию. Но вы, конечно, уже проверили такую возможность.
Дюпен не отреагировал на это замечание.
– С каких пор вы знаете о картине, господин Пеннек?
– О картине я знаю от отца. Кроме того, когда-то мы были очень близки с Пьером-Луи. Это было наше семейное дело, и, естественно, мы говорили о картине.
– Значит, вы всегда знали о подлинном Гогене?
– Да.
– Эта картина была частью наследства вашего отца, Шарля Пеннека. Согласно его завещанию вы были исключены из числа наследников.
– Да, так оно и было. Это известный факт. Картина принадлежала отелю.
– Согласно распоряжению вашего отца, вы – юридически – оказались лишенным наследства. Это ни в коем случае не могло оставить вас равнодушным.
– К чему вы клоните, господин комиссар?
– Ваш брат тоже исключил вас из завещания. Он сделал это тридцать лет назад – окончательно и бесповоротно.
– Я решительно не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору.
– У вас не было никаких шансов получить наследство – даже его долю.
Пеннек ничего не ответил.
– Если бы вы не были исключены из завещания вашего сводного брата, то три дня назад стали бы обладателем миллионной суммы.
– Вот видите, вы сами это сказали. Я не получил никаких выгод от смерти моего сводного брата. Не говоря уже о железном алиби, у меня просто не было мотива.
– Однако, движимый разочарованием и озлоблением, вы можете изыскивать способы завладеть картиной.
– А вы можете и дальше попусту тратить время, если вам так угодно. В конце концов, это ваше расследование, и вы комиссар. Могу вам сказать, что мое нетерпение возрастает. Уже вчера, в Ренне, я спрашивал, почему до сих пор нет результатов.
– Я благодарю вас. Это был плодотворный разговор, господин Пеннек. Вы очень нам помогли.
Пеннек быстро ответил:
– О, не стоит благодарности. Это даже доставило мне удовольствие – естественно, как вы правильно заметили, мой долг как депутата – показывать образцы гражданственности в содействии следствию.
Дюпен встал. С него хватит.
– До свидания, господин Пеннек.
Андре Пеннек не сделал даже попытки встать.
– Желаю вам удачи в расследовании. Она вам наверняка понадобится.
Дюпен быстро вышел из кафе для завтраков, спустился по лестнице и вышел из отеля. Прочь отсюда, прочь, на свежий воздух! Надо пройтись. Все было плохо, просто отвратительно, и день начался с провала. Он не продвинулся ни на йоту. Андре Пеннек был ему просто физически противен. Впрочем, они оба не скрывали отношения друг к другу. Да. Но это был не он. Он не убийца. Во всяком случае, убивал не он.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
В разгар зимнего сезона известный альпийский курорт внезапно превратился в арену опасных, пугающих событий.Начало положено загадочной смертью датского горнолыжника во время прыжка с трамплина.Несчастный случай? Но почему один из свидетелей упорно твердит, что слышал выстрел? Ведь погибший явно не был застрелен…Городок лихорадочно обсуждает случившееся, а гаупткомиссар уголовной полиции Еннервайн начинает расследование. Его бригаде необходимо разорвать цепь таинственных происшествий, неразрывно связанных с анонимными сообщениями.
Вот она, настоящая Бавария: изумрудные луга, высокие горы, упитанные коровы, преуспевающие молочные хозяйства. Здесь все счастливы и довольны жизнью, и даже полицейского комиссара Клуфтингера больше всего заботят затейливые немецкие блюда, которые отлично готовит его супруга, и игра на барабане в деревенском оркестре. Но однажды прямо к неторопливому семейному ужину комиссара подоспело известие о загадочной гибели работника большого молокозавода. Кто же решился нарушить баварскую идиллию? Комиссар начинает расследование и скоро понимает: стандартные методы здесь не подходят.
Во время идиллического концерта фортепианной музыки на дорогом альпийском курорте из-под потолка зрительного зала падает человек.Он гибнет сам и убивает того, на кого столь неожиданно свалился.Гаупткомиссар уголовной полиции Еннервайн начинает расследование. Его бригаде необходимо выяснить, что же произошло.Нелепое самоубийство?Трагический и смешной несчастный случай?Или двойное убийство?Пресса изощряется в черном юморе, прежде скучавшие местные жители теперь смакуют детали происшествия за кружкой пива.