Культуры городов - [94]
В таких условиях центр, который, удовлетворяя нуждам белых представителей рабочего и среднего классов, являлся репрезентацией культуры европейских иммигрантов и ведущей роли универмагов, заметно изменился. Корпоративные инвестиции в лице MetroTech сталкиваются с серьезным этническим сопротивлением, включающим афроамериканских покупателей и афроцентристские товары, а также богатую историю протестов и социальных конфликтов вокруг рабочих мест и собственности. И хотя бóльшая часть сегодняшних покупателей едва ли знакома с этой историей, наблюдая этнически близких владельцев магазинов и уличных торговцев, они считают Фултон-стрит своей торговой улицей с лотками благовоний, фастфудами, скидочными обувными и одежными магазинами. Да и как может торговый центр в гетто стать репрезентацией Другого из корпоративной белой Америки?
125-я улица Гарлема
Центр Бруклина живет в тени MetroTech, здесь планируется строительство недорогого жилья, а вот у Гарлема таких перспектив не наблюдается. Восемь клеток кварталов 125-й улицы, составляющие коммерческий центр с интенсивным потоком людей, по-прежнему окружены гетто. От Восьмой авеню на восток до Мэдисон-авеню 125-я – это торговая улица сугубо для черных, с большим количеством иммигрантов из Африки, посреди обветшавших, отремонтированных и заброшенных многоквартирных домов, где живут в основном чернокожие и некоторое количество латиноамериканцев.
С конца 1970-х до середины 1980-х годов в Гарлеме планировалось осуществить четыре крупных частно-государственных коммерческих проекта. Но вот уже бóльшая часть 1990-х позади, а ни один из них так и не осуществился. Торговый центр «Содружество», Международный торговый центр в Гарлеме, штаб-квартира телевещательной компании Inner City и «Гарлем на Гудзоне» – многофункциональный центр на берегу реки, который должен был финансироваться японскими инвесторами, – все они, а точнее их отсутствие, вопиют об обманутых надеждах района и его обитателей. О планах строительства напоминают только информационные щиты, леса да так и незастроенные участки. В двух офисных башнях района, построенных вскоре после городских беспорядков 1960-х, располагаются государственные учреждения и некоммерческие организации. В отличие от Фултон-молла на 125-й улице нет даже воспоминаний о крупных универмагах с корпоративным управлением. Местный нарратив – это торговый центр для бедных, фастфуды, пустыри и магазины местных и национальных сетей недорогих продуктов.
Тем не менее это Гарлем. И здешние воспоминания уходят далеко в прошлое. Объявленный достопримечательностью в 1983 году театр «Аполло» – это единственная концертная площадка в Нью-Йорке, на которой выступали все великие черные музыканты Америки, где звучали и джаз, и бибоп, и рок-н-ролл. Как и во многие магазины, до 1934 года сюда пускали только белых. Когда в 1970-х годах живые выступления здесь прекратились, «Аполло» полностью реконструировали под звукозаписывающую и телевизионную студию. В 1990-х годах живые выступления возобновились. Расположенный рядом отель «Тереза», где останавливался Фидель Кастро, когда приезжал на заседания Организации Объединенных Наций в 1960 году, в 1970-х переделали под офисы.
Илл. 37. 125-я улица, 1995. В помещении универмага Blumstein разместилось несколько магазинов поменьше. Интересно, кто-нибудь еще помнит надписи «Только для белых»? Фото Alex Vitale
125-я улица уже много лет является центром распространения афроцентристской литературы и популярным местом выступлений уличных ораторов; на установленных в переулках столиках продаются плакаты, книги и газеты. По субботам Cвидетели Иеговы подходят к покупателям с открытыми книжками «Сторожевой башни». Чернокожие евреи толпятся вокруг мужчины, обличающего белых в микрофон. (Здесь Денни предлагают наступить на изображенного на тротуаре Белого Иисуса. Когда, сделав это, мой ассистент спрашивает зачем, главный обзывает его «белым пидором» и советует двигать дальше.)
Несколько местных универмагов по-прежнему носят имена основателей – немецко-еврейских коммерсантов, начинавших свою деятельность в 1900-х годах, когда Гарлем был еще преимущественно белым районом. Владелец одного из них в 1930 году предпочел продать универмаг, нежели пустить в него черных покупателей (Osofsky 1971, 121); сегодня в этом здании расположена поликлиника. Другие универмаги, например «Блумштейн», отказывались принимать на работу чернокожих, однако в период Великой депрессии сдались под давлением бойкотов. «Вертеймер» по-прежнему работает на 125-й улице, как и на Джамайка-авеню в Квинсе и в Центральном Бруклине. Однако после уличных беспорядков 1964 и 1968 годов большинство белых владельцев магазинов постепенно покинули район. Когда-то нарисованный на витрине «soul brother»[56] означал, что магазином владеет чернокожий, а сегодня образ стал иконографическим логотипом. Магазины носят имена из африканской истории и географии, витрины украшены африканскими статуями, плакатами с Маркусом Гарви, преподобным Мартином Лютером Кингом и Малкольмом Иксом. По улицам развешаны плакаты с призывами: «Покупайте у черных. Пусть ваши деньги достанутся таким же, как вы, чернокожим. Объединяйте ресурсы, создавайте рабочие места». На 125-й улице находятся и Студио-музей – главное собрание афроамериканского искусства, и Национальный черный театр. Белому, идущему по 125-й улице, постоянно напоминают: Другой здесь – это он.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.