Культуры городов - [77]
Еще одним препятствием для предпринимателей-иммигрантов является высокая стоимость многопрофильного ресторана на Манхэттене. Инвестиции в аренду, оборудование, рекламу и интерьер могут составлять от 250 тысяч до 1 миллиона долларов. Это не дает многим предпринимателям выйти за рамки иммигрантского сектора и занять свое место на магистрали индустрии.
Жесткость разделения труда среди работников ресторанной индустрии по этническому и социальному принципу вызывает вопросы относительно установившихся в отрасли принципов набора персонала, а также поляризации возможностей трудоустройства разных групп городского населения. Недостаточная взаимозаменяемость трудовых «меньшинств» (иммигранты, подростки, женщины), которые преобладают в различных секторах отрасли (Bailey 1985), не относится к некоторым группам иммигрантов-мужчин. Объективные и субъективные условия, при которых такие группы становятся взаимозаменяемыми (египтяне и бразильцы, мексиканцы и выходцы из Бангладеш), требуют внимательного изучения. Все это приобретает особенную важность в свете по-прежнему недостаточной представленности афроамериканцев в обычных ресторанах, которую исследователи объясняют завышенными ожиданиями, с одной стороны, укорененным в сознании расизмом – с другой, а также слабыми связями с предпринимательством и рынком труда. Специальные программы обучения для чернокожих и других меньшинств среди заключенных и наркозависимых еще недостаточно проработаны и зависят от готовности работодателей менять существующие принципы приема на работу (New York Times, June 12, 1991, C1). Социальные связи между афроамериканскими шеф-поварами, поварами-женщинами и американскими шефами в целом по-прежнему находятся в зачаточном состоянии.
То, что происходит в ресторанной индустрии, имеет безусловную культурную значимость. Рестораны становятся инкубаторами инноваций городской культуры. Они питают символическую экономику – социально, материально и духовно. Более того, для потребителей культуры рестораны производят продукт, все более приближающийся к мировым стандартам, при этом созданный с учетом местных предпочтений. Многопрофильные рестораны в нашей выборке – «Миа», «Джунгли» и «Нептун» – принадлежат предпринимателям из иммигрантской среды и предлагают нечто среднее между этнической и американской кухнями. Не так-то просто определить, что такое американская кухня, особенно в Нью-Йорке, где иммигранты вносят заметный вклад в городскую культуру. Тем не менее владельцы-иммигранты, очевидно, способны придумать меню и интерьер, которые нравятся американцам, не входящим в их этническую группу. Из этого можно сделать вывод, что разделение между ресторанами, ориентированными на иммигрантов, и многопрофильными ресторанами сегодня уже не так очевидно, как мы предполагали (см.: Bailey 1985).
Более того, меню и интерьеры таких ресторанов отражают интересное взаимодействие между местной и международной рабочей силой, рыночными тенденциями и клиентурой. В ресторанах экзотические продукты со всего мира становятся привычными. Этот процесс ранжирует транснациональные кухни скорее по величине культурного капитала, вложенного в представление таких продуктов на рынке, нежели по национальной принадлежности тех, кто являлся их изначальными потребителями. В итоге рестораны распространяют получившийся у них кулинарный продукт, когда их работники возвращаются на родину и открывают собственные заведения. Мы пока не решили, как назвать этот процесс, и колеблемся между «окультуриванием» и «глобализацией». Кроме прочего, работая в ресторанах, иммигранты учатся английскому, а также организации труда, кулинарии и – насколько позволяет их положение – принципам работы с клиентами.
Вместе с тем необходимость в поставках определенных продуктов подталкивает иммигрантов к пересечению сложившихся этнических границ. Это касается прежде всего популярных этнических продуктов и фастфуда. В Fresco Tortillas – мексиканском ресторане, работающем на вынос, – владелец и работники – иммигранты из Китая. Когда один из участников нашей группы, зайдя к ним, спросил, как такое возможно, кто-то из работников ответил: «Это Нью-Йорк. Здесь все возможно».
Мы не знаем, как требования, предъявляемые к имиджу работников гостиниц и ресторанов, непосредственно контактирующих с клиентом, влияют на творческих работников или работников сферы услуг в целом. Как и в Диснеймире, актеры, творческие люди и модели пользуются предпочтением благодаря своему внешнему виду и обхождению с посетителями. При этом из-за нестабильности трудоустройства в ресторане они еще больше подвержены произволу владельцев.
«Иан старается не нанимать людей с опытом работы в гостиницах, – говорит Нэнси Ассункао, менеджер по связям с общественностью Иана Шрагера. Мистер Шрагер владеет отелем «Парамаунт» на Манхэттене, а также гостиницами «Роялтон» в Нью-Йорке и «Делано» в Майми-Бич [в прошлом он владел клубом Studio 54]. – Иан говорит, что люди, поработавшие в гостиницах, слишком циничны. У них слишком много предубеждений» (Servin 1993).
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.
Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.