Культура и быт - [7]
Если мы говорим, что зап. — европ. пролетариат строится в революционно-боевой порядок для борьбы за свою диктатуру, то при этом утверждении мы учитываем, как заранее данные условия: социальную среду, общественную структуру, при которых и на основе которых он организуется.
Зап. — европ. пролетариат строится в революционно-боевой порядок в недрах буржуазного общества, в условиях капиталистического способа производства и буржуазного государства для сокрушения последних, для дальнейшей борьбы и организации новых производственно-культурных отношений в оболочке Советской формы государства.
Что может означать понятие революционно-боевой порядок в период диктатуры? Каково его конкретное содержание?
Задачи социальной революции суть задачи разрушительно-творческие в их неразрывной связи и взаимном дополнении. Разрушая и обороняясь, созидать — основная цель революции. Диктатура пролетариата есть орудие осуществления тех и других целей. Процесс борьбы за организацию общества начинается с разрушения, но творческие задачи революций, хотя — о бы вчерне, должны быть осознаны и намечены. Только в первом смысле, в смысле наступательных и оборонительных задач революции можно еще с большой натяжкой отождествлять диктатуру с революционно-боевым порядком. Как только мы подходим к творческим задачам революции, так это отождествление делается просто неверным. Ведь, в процессе революции разрушение есть только условие творчества, на место разрушенного тотчас же должны быть созданы, как мы уже указали, новые организационные формы; творчество же новых форм обязательно и неизбежно есть процесс культурно-производственный.
Обратимся к дальнейшим мыслям т. Троцкого.
Но прежде необходимо договориться и устранить ряд существенных недоразумений.
Т. Троцкий пишет: «Кто-нибудь, пожалуй, возразит, что я беру понятие пролетарской культуры слишком широко. Полной, развернутой культуры пролетариата действительно не будет, но все же рабочий класс, прежде чем раствориться в коммунистическом обществе, успеет наложить свой отпечаток на культуру. Такого рода возражение приходится прежде всего зарегистрировать, как серьезное отступление от позиции пролетарской культуры. Что пролетариат за время диктатуры наложит на культуру свой отпечаток — бесспорно. Но отсюда еще очень далеко до пролетарской культуры, если ее понимать, как развернутую и внутренне согласованную систему знания и умения во всех областях материального и духовного творчества».
Приведенная цитата основана на двух чрезвычайной важности принципиальных недоразумениях, которые необходимо тотчас же устранить.
Во-первых: никто из защитников позиции пролетарской культуры, сколько-нибудь ответственных, не утверждал, что за период диктатуры образуется пролетарская культура, «как развернутая и внутренне согласованная система знания и умения» и т. д., сверху донизу.
Во-вторых, с другой стороны: нам нет никакой нужды подменять ясное и целостное по своему конкретному содержанию понятие пролетарской культуры смутным и неопределенным по своей реальной сущности «отпечатком», и в этом смысле мы вовсе не собираемся отступать с наших позиций Так как такой переход определенно означал бы подмену принципиально выдержанной точки зрения на пролетарскую культуру оппортунистически-эклектическим ее искажением.
Для нас очень ценна и укрепляет наше марксистское понимание пролетарской культуры точка зрения тов. Ленина на этот вопрос. Тов. Ленин определенно и недвусмысленно признает проблему пролетарской культуры существующей.
В своей речи на 3-м Всероссийском Съезде РКСМ, отдельные места из которой цитировались в № 8 «Горна», по вопросу о пролетарской культуре т. Ленин говорит:
«Пролетарская культура не является выскочившей неизвестно откуда и не является выдумкой людей, которые называют себя специалистами по пролетарской культуре. Все это сплошной вздор. Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества».
Не заключают ли в себе приведенные мысли т. Ленина «чудовищного» сопоставления культур феодальной, буржуазной и пролетарской под терминами «знаний», выработанных под гнетом общества капиталистического и помещичьего?
Социалистическая целевая установка организации хозяйства и государства предписывает рабочему классу иное культурное оборудование, иные методы организации, иные идеологические орудия, без которых никак не построишь социалистического общества.
Это культурное оборудование рабочего класса никак не есть только «отпечаток», но подлинная, хотя и не развернутая во всех своих возможностях, а лишь развертывающаяся, пролетарская культура.
Необходимо устранить еще одно чрезвычайно важное и очень распространенное относительно нас заблуждение, повторяемое и т. Троцким. Он полагает, что нами дело пролетарской культуры понимается так, как если бы пролетарскую культуру можно было создавать лабораторным путем.
Это ни откуда в действительности не вытекает. Мы знаем: новая культура создается на фабриках и заводах, в профсоюзах, в гуще пролетарского быта, в клубах, в партийных органах — различными потоками, сливающимися в единое русло пролетарской культуры. Задача всяких студий, лабораторий, культурно-научных организаций — сознательно содействовать этому стихийному творчеству, оформлять его достижения, подводить под него научную базу, наконец, руководить им в тех областях, где это уже возможно (например, в области производства, советского строительства и т. д.).
Последний из серии одесских футуристических альманахов. «Чудо в пустыне» представляет собой частью второе издание некоторых стихотворений, напечатанных в распроданных книгах («Шелковые фонари», «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало»), частью новые произведения В. Маяковского, С. Третьякова и В. Шершеневича.https://ruslit.traumlibrary.net.
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
В первые послевоенные годы на страницах многотиражных советскихизданий (от «Огонька» до альманахов изобразительного искусства)отчетливо проступил новый образ маскулинности, основанный наидеалах солдата и отца (фигуры, почти не встречавшейся в визуальнойкультуре СССР 1930‐х). Решающим фактором в формировании такогообраза стал катастрофический опыт Второй мировой войны. Гибель,физические и психологические травмы миллионов мужчин, их нехваткав послевоенное время хоть и затушевывались в соцреалистическойкультуре, были слишком велики и наглядны, чтобы их могла полностьюигнорировать официальная пропаганда.
Культуролог и музеолог Ксения Сурикова исследует феномен музея сквозь призму архитектуры и предлагает рассмотреть его в широком контексте культурных трансформаций, влиявших на роли и функции музея в обществе. Последовательно рассматривая особенности бытования музея в различные исторические периоды, автор показывает, как в зависимости от стратегий отношения к прошлому менялось восприятие музейного предмета и музейной функции, а следовательно, и выстраивалась или разрушалась типология музейного здания. Книга адресована архитекторам, художникам, культурологам, музеологам, а также представителям городских администраций и различных гражданских сообществ. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В статье анализируется феномен коллективного сексуального насилия, ярко проявившийся за последние несколько лет в Германии в связи наплывом беженцев и мигрантов. В поисках объяснения этого феномена как экспорта гендеризованных форм насилия автор исследует его истоки в форме вторичного анализа данных мониторинга, отслеживая эскалацию и разрывы в практике применения сексуализированного насилия, сопряженного с политической борьбой во время двух египетских революций. Интерсекциональность гендера, этничности, социальных проблем и кризиса власти, рассмотренные в ряде исследований в режиме мониторинга, свидетельствуют о привнесении политических значений в сексуализированное насилие или об инструментализации сексуального насилия политическими силами в борьбе за власть.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.