Культура и быт - [17]
«Крестьянство осталось собственником в своем производстве, и оно порождает новые капиталистические отношения. Мы ведем классовую борьбу, и наша цель — уничтожить классы».
Но тов. Ленин считает эту задачу осуществимой лишь тогда, когда будут преодолены в борьбе пережитки капитализма.
«Надо, — говорит он, — чтобы пролетариат перевоспитал, переучил часть крестьян, перетянул тех, которые являются крестьянами трудящимися, чтобы уничтожить сопротивление тех крестьян, которые являются богачами и наживаются на счет нужды остальных» (буржуазия тож).
И это, в свою очередь, неизбежно предполагает классовую борьбу, протягивающуюся значительно дальше периода непосредственных революционных боев, для которых т. Троцкий наметил трехчленный период времени 20–30-органически несущая в себе начало коммунизма, тем полнее решение задач достижения коммунизма, тем короче путь к нему.
Маркс, давая психологическую характеристику революционных периодов, пишет:
«Как раз тогда, когда люди, повидимому, только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее, создают нечто совершенно небывалое, — как раз в такие эпохи революционных кризисов они заботливо вызывают к себе на помощь духов прошедшего, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы и в освященном древностью наряде на чужом языке разыгрывают новые сцены всемирной истории».
И дальше Маркс, подчеркивая противопоставление буржуазной революции революции пролетарской, пишет:
«Социальная революция девятнадцатого века (а двадцатого тем более. — В. П.) не может стать сама собой, не отказавшись от всякого суеверного почитания старины. Прежним революциям необходимы были всемирно исторические воспоминания о прошедшем, чтобы заглушить в себе мысль о собственном содержании. Революция девятнадцатого столетия должна предоставить мертвым хоронить своих мертвецов, чтобы уяснить себе собственное содержание».
Тем более — повторяем — в двадцатом веке.
Мы считаем, что сейчас, в период обостреннейшей классовой борьбы, выдвигать вопрос о близком (исторически) периоде, в котором начнется растворение класса «в коммунистическом общежитии», это значит авансировать возможность уже сейчас, в период классовой борьбы, ее ослабления в определенных пунктах революционного переустройства.
Нужно, конечно, везде и всюду подчеркивать общечеловеческую значимость борьбы пролетариата за культуру, но при этом надо резко, жирным шрифтом подчеркивать:
Обще-человеческая значимость борьбы пролетариата за культуру значима постольку, поскольку классовое значение этой борьбы не ослабляется, как ее основа.
Объективно точка зрения т. Троцкого, с одной стороны, окрыляет буржуазную мысль: «нам хоть бы буржуазную-то культуру усвоить, а пролетарской никакой не будет», — ну, конечно, буржуазный ум поймет это как лозунг «от буржуазной культуры к общечеловеческой.» А масса учтет мысль т. Троцкого как развенчивание точки зрения против буржуазной культуры, и в массе будет наростать: «а, ведь, буржуазная-то культура — она ничего-себе».
Это — уже компромисс, это уже крепкий крен направо, это уже большая уступка буржуазной культуре, это большой аванс спекулятивной научной мысли, с которой сейчас только еще разгорается исторически решающий бой.
И аванс — тем более несвоевременный, когда мы видим на примере германских событий, как глубоко проникает обволакивание буржуазной культурой класса, исторически выдвинутого на арену решающих битв, как развенчивает его предательски-заботливо воспитанная социал-демократией вера в возможность врости в капитализм и пойти к новому миру не через острые классовые битвы!
Конечно, это — частный, по отношению к общему абрису событий, момент, но, тем не менее, его значимость здесь есть и значимость, льющая воду на мельницу противодействующих коммунизму сил.
Этого урока нельзя не учесть, когда мы говорим о классовой борьбе пролетариата в области культуры.
Выдвинутое нами положение о пролетарской культуре т. Троцкий считает пропитанным «крайне некритическим уподоблением судеб пролетариата и буржуазии».
Кто хочет понять нас, как следует, не поставит так вопроса.
Разберемся.
В основе своей пролетариат, как класс, есть антитеза буржуазии, но никогда и нигде мы не ставили вопрос, что называется, ребром: пролетарская, мол, культура есть антитеза буржуазной, а потому бей в мою голову, круши буржуазную культуру.
Мы понимаем дело так.
Класс накапливает силы, как резкий антагонист буржуазии в классовой борьбе, и — только при этом условии. Всякое принципиальное отклонение от этого ведет в конечном счете к признанию возможности «вростания в капитализм». Последовательная революционно-марксистская мысль всегда боролась, борется и сейчас против этого.
На определенной исторической ступени вступает в силу формула революции, известная каждому марксисту.
Пролетариат свергает буржуазию, экспроприирует экспроприаторов.
Что происходит? Только то, что силы, направленные на эксплоатацию пролетариата, т.-е. против него, поворачиваются победившим пролетариатом против своего классового врага— буржуазии.
Машина остается машиной, винтовка винтовкой, но используется она уже не как инструмент порабощения пролетариата, а как инструмент для подавления буржуазии и освобождения всего общества. И здесь антитеза выступает с отчетливой ясностью. Разве не противоположны друг другу основы «divide et impera» (разделяя, властвуй) и «пролетарии всех стран, соединяйтесь»; индивидуализм, как краеугольный камень буржуазной идеологии, и коммунизм; разве не противоположны прибавочная стоимость в капиталистическом обществе и прибавочный продукт в обществе коммунистическом, или научное, материалистическое понимание мира и его религиозное восприятие?
Последний из серии одесских футуристических альманахов. «Чудо в пустыне» представляет собой частью второе издание некоторых стихотворений, напечатанных в распроданных книгах («Шелковые фонари», «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало»), частью новые произведения В. Маяковского, С. Третьякова и В. Шершеневича.https://ruslit.traumlibrary.net.
Вниманию читателей предлагается первое в своём роде фундаментальное исследование культуры народных дуэлей. Опираясь на богатейший фактологический материал, автор рассматривает традиции поединков на ножах в странах Европы и Америки, окружавшие эти дуэли ритуалы и кодексы чести. Читатель узнает, какое отношение к дуэлям на ножах имеют танго, фламенко и музыка фаду, как финский нож — легендарная «финка» попал в Россию, а также кто и когда создал ему леденящую душу репутацию, как получил свои шрамы Аль Капоне, почему дело Джека Потрошителя вызвало такой резонанс и многое, многое другое.
Книга посвящена исследованию семейных проблем современной Японии. Большое внимание уделяется общей характеристике перемен в семейном быту японцев. Подробно анализируются практика помолвок, условия вступления в брак, а также взаимоотношения мужей и жен в японских семьях. Существенное место в книге занимают проблемы, связанные с воспитанием и образованием детей и духовным разрывом между родителями и детьми, который все более заметно ощущается в современной Японии. Рассматриваются тенденции во взаимоотношениях японцев с престарелыми родителями, с родственниками и соседями.
В монографии изучается культура как смыслополагание человека. Выделяются основные категории — самоосновы этого смыслополагания, которые позволяют увидеть своеобразный и неповторимый мир русского средневекового человека. Книга рассчитана на историков-профессионалов, студентов старших курсов гуманитарных факультетов институтов и университетов, а также на учителей средних специальных заведений и всех, кто специально интересуется культурным прошлым нашей Родины.
Книга посвящена исследованию исторической, литературной и иконографической традициям изображения мусульман в эпоху крестовых походов. В ней выявляются общие для этих традиций знаки инаковости и изучается эволюция представлений о мусульманах в течение XII–XIII вв. Особое внимание уделяется нарративным приемам, с помощью которых средневековые авторы создают образ Другого. Le present livre est consacré à l'analyse des traditions historique, littéraire et iconographique qui ont participé à la formation de l’image des musulmans à l’époque des croisades.
Пьер Видаль-Накэ (род. в 1930 г.) - один из самых крупных французских историков, автор свыше двадцати книг по античной и современной истории. Он стал одним из первых, кто ввел структурный анализ в изучение древнегреческой истории и наглядно показал, что категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности. `Объект моего исследования, - пишет он, - не миф сам по себе, как часто думают, а миф, находящийся на стыке мышления и общества и, таким образом, помогающий историку их понять и проанализировать`. В качестве центрального объекта исследований историк выбрал проблему перехода во взрослую военную службу афинских и спартанских юношей.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.