Куликовская битва. Запечатленная память - [60]
Об опасностях, сопряженных с поездками в Орду русских князей и киличеев, прекрасно известно из исторических источников. Их там унижали, грабили, убивали. Только за первые сто лет ига летописец отмечает гибель шести князей в ханской ставке. В былине же все кончается благополучно: Добрыня успешно проходит все испытания и богатыри добиваются от царя Батея Батеевича «дани-пошлины» вперед за двенадцать лет[670].
Сюжетная канва былины о Василии Казимировиче и Добрыне имеет сходство с преданием о посольстве Захария Тютчева, включенном в литературное произведение о Куликовской битве — «Сказание о Мамаевом побоище». Желая предотвратить вторжение Мамая на Русь, Дмитрий Иванович посылает в Орду своего посла Захария Тютчева с дарами. На первых порах Захарий выполняет унизительное требование Мамая поцеловать ему ногу, но когда ордынский правитель идет еще дальше и пытается унизить великого князя, которого после разорения Руси обещает заставить «пасти стада верблюжьи», он ему резко возражает: «Бог елико хощет, то и сотворит, а не яко же ты хощеши». Сдержав гнев, Мамай предлагает Захарию перейти к нему на службу. Русский посол делает вид, что соглашается, но выждав время, помогает русским захватить сопровождавший его татарский отряд. С одним из плененных «худых татар» Захарий Тютчев отправляет Мамаю свой истинный ответ: «А служити аз, царю, рад есми тебе своим мечем над твоею главою!»[671].
В основе предания о посольстве к Мамаю лежит, по-видимому, событие, имевшее место в действительности. Ведь сам Захарий Тютчев — историческая личность, один из основателей рода известного поэта и дипломата XIX столетия Федора Ивановича Тютчева[672].
Некоторые отзвуки взаимоотношений с ордынцами в годы ига хранит былина «Василий Игнатьевич и Батыга». Подошедший к Киеву царь Батыга (или Батый) грозится «побить-разорить» город, если князь Владимир не выставит против него своего поединщика. Но как раз в данный момент богатырей в Киеве не оказывается, «один молодой Васильюшко упеянсливой со похмельица лежит во цареви кабаки». Этот, можно сказать, «бывший богатырь», уже успел пропить свое богатырское снаряжение, коня и одежду. Поднявшись на городскую башню, Василий каленой стрелой «убил под шатром ровно три головы»: сына Батыгина, его же любимого зятя и «хитраго дьяка зловыдумчива». Царь требует выдать обидчика. Князь Владимир уговаривает Василия поехать к Батыге «прощаться». Притворившись изменником, богатырь предлагает Батыге свою помощь во взятии Киева-града: «Уж я знаю, где ворота худо заперты, худо заперты ворота, не заложены». Вновь переродившийся из пьяницы в богатыря Василий Игнатьевич сам расправляется с татарским войском. После этого Батый дает зарок:
Особенно острое социальное звучание обнаруживает иная версия былины, где выдачи татарам Василия требуют князья и бояре, которые видят в нем не защитника, а нарушителя их спокойствия. Они даже не хотят защищать город, чтобы не вызвать царского гнева. Киев попадает в руки татар, а Василий вместе с татарским войском избивает бояр. Но союз с татарами оказывается временным: в ответ на оскорбление богатырь расправляется и с ними[674].
Литературоведы уже указывали на сходство событий, изображаемых в былине и «Повести о нашествии Тохтамыша», когда взятию Москвы предшествовало восстание и во время осады некий суконник Адам поразил стрелой с Фроловской стрельницы ордынского царевича. И все-таки содержание былины шире частного, пусть даже такого заметного события, каким был захват Москвы Тохтамышем в 1382 г. В повествовании о Василии Игнатьевиче и Батыге отразились общие социальные противоречия, имевшие место на Руси в период ордынского ига, разные концепции отношения к татарам, пассивная и активная позиции по отношению к завоевателям[675].
Тема бескомпромиссной схватки с вражьей силой обычно связывается не с обороной города, а с «чистым полем», где в полной мере проявляются богатырские качества народных героев. В народном сознании с былинным «чистым полем» слилось поле Куликово, куда устремлялись богатыри в поисках славных потех: «В далече чисто поле… во Куликова-то». Это окраина Руси — граница, где «гуляли» они «не год, не два»[676]. В некоторых былинах и песнях Куликово поле трактуется как судное место — место, где происходит казнь и вершится справедливость. В песне о Марье Юрьевне героиня, спасаясь от татар, бежит на Куликово поле[677]. Но чаще на нем происходит поединок. Здесь в одном из вариантов былины «Алеша Попович и Тугарин» богатырь дерется со змеем. «На том поле на Куликове» расставляет свою силу «собака Калин-царь»[678]. И только в редчайших случаях исследователи отмечают совпадения таких понятий, как Куликово поле и Мамаево побоище, и то в вариантах (былина о Хотене)[679], содержание которых мало согласуется не только с 1380 г., но и с русско-ордынскими отношениями в целом.
