Кукольное преступление - [24]

На кормежку у Люськи уходило не более пяти минут, потом она шла в комнату и смотрела телевизор. Бажена в качестве наказания должна была вымыть все лотки и миски, дождавшись, когда десять упитанных кошек закончат трапезу.

Сегодня Бажена излишне нервничала, на Люську старалась не смотреть, а перед самым уходом сунула руки в карманы джинс, порываясь скорее выскочить из квартиры.

— Стоять! — крикнула Люська, когда Бажена вылетела на лестничную площадку.

— Люсек, ты чего?

— Назад!

— Люсь, ну это… не прикалывайся.

— Назад, я сказала.

— Я не совсем поняла маршрут. Назад — это значит к лестнице или в сторону лифта?

— Сейчас схлопочешь.

Бажена медленно вернулась в прихожую.

— Что у тебя в кармане? — строго спросила Люська.

— В левом?

— В правом!

— Ничего там нет.

— Покажи.

— Там ничего нет.

— Я же вижу, карман топорщится. Показывай!

— Ты не имеешь права, — пошла в наступление Бажена. — И вообще, ты эксплуатируешь детский труд. Я устала каждый день мыть лотки за этими коровами. Легче надеть каждой подгузник и менять его раз в два дня. Или воды меньше им давать. Ты согласна со мной, да?

— Бажена, выверни карман.

— У меня мушки перед глазами летают, мне надо прилечь. Отведи меня в травмпункт. О-ой, Люсь, сейчас сознание потеряю.

— Считаю до трех. Раз…

— Люся, у меня мушки…

— Два…

— …летают…

— Три!

— …перед глазами…

Люська схватила Бажену, попытавшись залезть ей в карман.

— Я сама! Сама, — закричала Бажена. — Пусти, щекотно. Сама отдам. Люся!

Посопев, она достала из правого кармана серебряные наручные часики Анны Яковлевны.

— Я не хотела их брать, Люсь, правда. Я думала, они ничейные. Они лежали там… в серванте… на полочке… в футляре… Люсь, не говори никому, пожалуйста.

Прочитав Бажене длинную нотацию, Люська положила часики на место и задумалась.

— С твоим воровством надо что-то делать.

— Я не могу справиться, — заныла Бажена. — Вот вижу вещь красивую, и рука сама к ней тянется. Или вижу какого-нибудь лоха на улице, и сразу хочу его карманы обчистить.

— Меня ты по этой же причине обчистила?

— Нет, Люсь, я… Прости, я больше не возьму чужого. Клянусь тебе! Люсь, поверь последний раз.

Бажена смотрела на Люську взглядом невинного ангелочка, а когда она начала наматывать на палец рыжую кудряшку, всхлипывать и шаркать носком кроссовки, Люська аж умилилась.

— Даешь слово?

— Даю, Люсь!

— У Алиски из косметички пропала помада. Твоя работа?

— Нет, нет. В глаза помаду не видела.

— Бажена!

— Хорошо, я верну.

— А бумажник Димки?

— Впервые слышу.

— Так, судя по всему, исправит тебя только интернат для трудных детей.

— И бумажник верну, — пискнула Бажена. — Бумажник верну. А деньги… Люсь, я их уже потратила. Так получилось. Непредвиденные расходы у меня возникли. Месяц очень тяжелый.

— Какая же ты все-таки лживая, Бажена.

— С сегодняшнего дня с воровством покончено. Хочешь, докажу? Хочешь?! — достав из другого кармана Люськин браслет, она протянула его владелице.

— Это же мой… Когда… — Люська посмотрела на свое левое запястье, не веря глазам. — Как ты умудрилась снять с меня браслет, а я даже не почувствовала?

— Практика, — ответила Бажена и быстро добавила: — Я сама его тебе вернула. Добровольно. От чистого сердца. Люсь, никакого воровства! Прими его, пожалуйста, сделай одолжение.

Глава восьмая ДРУЖЕСКОЕ СВИДАНИЕ

В субботу Олег пригласил Алису на дружеское свидание. Это приглашение всех нас переполошило, каждый принялся давать Алисе стоящие советы; мы с Димоном, перекрикивая друг друга, учили, что и как она должна сделать, если вдруг Олег даст волю рукам. Люська настаивала, чтобы Алиса прикинулась дурочкой.

— Слушай его, раскрыв рот, и не забывай поддакивать. Кивай и восхищайся, даже если Олег будет нести откровенную ахинею. Главное, чтобы он понял — ты не такая, как все.

— Люсь, это перебор.

— Нет, Алис, я знаю, что говорю. И еще: как можно чаще переводи разговор на его загородный дом. Закатывай глазки и говори: «Вау! У тебя такой классный дом», «Вау! Так круто жить за городом», «Вау! Я никогда не была в таких домах».

— Ненавижу говорить «Вау».

— Алиска, не зли меня. Замени «Вау» чем угодно, только про дом, про дом говорить не забывай.

Чувствуя вину передо мной и внутренне сопротивляясь предстоящей встрече, Алиса судорожно взвешивала все «за» и «против». Умом она понимала, что встречи с Олегом необходимы, это часть нашего плана, нашего общего дела, а, как известно, ради общего дела часто приходится идти вразрез с совестью, принося себя в жертву складывающимся обстоятельствам.

Алиса долго колебалась, и я видел, что для успокоения ей необходима моя поддержка, необходимо услышать те слова (и именно от меня), которые придадут сил и уверенности в успехе начатого мероприятия.

— Мысленно я буду рядом с тобой, — начал я издалека, не решаясь встретиться с Алисой взглядом.

— Глеб, тебя что-то тревожит? Не лги мне, скажи, как есть.

— Не позволяй ему до тебя дотрагиваться, в случае чего — кулаком по витрине.

Алиса засмеялась:

— Кулаком куда?

— Ну, в смысле, прямой удар по челюсти.

— Обещаю!

Мы обнялись и долго простояли у окна, не пророня ни слова; сейчас молчание было громче всяких слов, мы общались друг с другом посредством мыслей.