Кукольное преступление - [23]

— Сын Яны Журавлевой, — спешно добавила она, виновато глядя на наши вытянутые лица. — Или племянник… Или родственник дальний… Мы еще пока не уточнили…

* * *

Да-а, разборка у нас вышла серьезная. Наши с Люськой отношения и раньше нельзя было назвать идеальными, но после ее выходки я был готов публично отречься от родства с ней. Оскорбляли мы друг друга долго, нас не могли остановить ни просьбы и приказы Димона, ни присутствие Бажены, ни даже звонок Дианы. Она позвонила в разгар ссоры, и я, схватив трубку, прокричал, что сейчас не могу разговаривать.

Мой гнев был вполне объясним. А как бы любой другой парень отреагировал на новость, что его девушка отправилась кататься на машине с каким-то там Олегом? Это обстоятельство бесило меня больше всего.

Потом вернулась Алиса, и я набросился с упреками на нее. Упрекал не в том, что согласилась поехать с Олегом, а в том, что поддалась на уговоры Люськи отправиться за город.

— О чем ты думала? Ну, с ней все ясно, она чокнутая, но ты, Алиса!

— Глеб, дай мне сказать. Успокойся. Я поехала с Олегом не по своей воле, и даже не потому, что на этом настаивала Люся. Просто так надо. Я поняла это только сейчас, когда поднималась в квартиру. Олег — сын Яны Владимировны. Ему восемнадцать лет, в коттедже он живет с родителями.

— Продуктивненько покатались, — сказала сидевшая в кресле Бажена. — А где они деньги хранят, он тебе не сказал?

— Бажена, умолкни!

— Что это меняет, не понимаю, — горячился я.

— Действительно не понимаешь, Глеб? — Люська заходила по комнате. — Это грандиозная возможность продвинуться вперед и наконец сойти с мертвой точки. Если Алиска начнет встречаться с Олегом, у нас появится шанс. Согласись, иметь своего человека в стане врага — большой плюс. И наша первостепенная задача — очень аккуратно провести операцию «Внедрение».

— Люсь, не вижу логики, — сказала Димон. — В чем плюс? В том, что она будет кататься с ним по городу, ходить в кино и все в таком духе?

— Копай глубже, Дим. У Алиски появился шанс в обозримом будущем оказаться в доме Журавлевой.

— Она может встречаться с ним каждый день на протяжении года, и не факт, что он пригласит ее к себе домой. Димон, согласен?

Димка кивнул.

— Я тоже так думаю, — поддакнула Бажена.

— А меня никто не хочет выслушать? — Алиса села на подлокотник кресла, в котором ерзала Бажена. — По-моему, вы забываетесь и ведете себя довольно глупо. Я не вещь, и мной не надо распоряжаться по своему усмотрению. Глеб, к тебе относится в первую очередь.

— О чем ты? — тон Алиски мне не понравился.

— Мы начали расследование? Начали! Мы обещали себе, что докопаемся до правды? Обещали! А теперь мы собачимся по пустякам. Алиса поехала кататься с Олегом. Боже мой, я поехала с ним не ради своего удовольствия, а ради вас в первую очередь. Да, не факт, что я когда-нибудь окажусь у него дома, но попытка не пытка. Глеб, ты настолько низко меня ценишь? Ты мне не доверяешь, ответь?

Я растерялся:

— Алиса, не передергивай.

— Есть такое понятие, как доверие, на нем и должно строиться наше расследование. Нет доверия — нет расследования, потому что нет смысла действовать сплоченно, когда этой самой сплоченности нет. Грош ей цена тогда.

— Че-то намутила Алиска, я ни слова не поняла, — сказала Бажена и зевнула.

— Окей, — я поднял руку. — Допустим, ты в чем-то права…

— Допустим? В чем-то? Глеб, не надо.

— Хорошо, — сдался я. — Ты права, я лоханулся. Я полностью тебе доверяю, но…

— Но иногда ревность затмевает разум, — вставила Люська.

Бажена хихикнула. На некоторое время в комнате повисла пауза; ее прервала Алиса, заявив, что Олег пригласил ее в клуб.

И сразу во мне вспыхнули гнев и ревность и еще много чего вспыхнуло и заискрилось перед глазами разноцветными огнями.

— Я против клуба.

— Опять, — простонала Люська. — А я — за. Дим, твое слово.

Димон почесал затылок, посмотрел на меня, потом на Люську и неуверенно пожал плечами.

— Глебыч, это клуб и только, я тоже — за.

— А я против, — встряла Бажена.

— А давай-ка ты свалишь отсюда в другую комнату, — накинулась на нее Люська. — Топай-топай.

— Но мой голос может оказаться решающим.

— Кому он нужен? Иди, давай, чайку попей.

— Пила уже.

— Еще выпей.

— Люсек…

— Бажена, не зли меня!

Бажена нехотя вышла в коридор.

Мне было необходимо проветриться. Молча развернувшись, я рванул на улицу. Вернулся минут через сорок, поостыв и немного обмякнув.

— Я тебе доверяю, — сказал я Алисе, взял ее за руку, и мы снова ушли.

Мы гуляли до трех ночи, много говорили, целовались, сидели на скамейках под тусклым оранжевым светом парковых фонарей, тесно прижимаясь друг к другу. А потом снова шли и шли вперед, и тихая ночь раскинулась над городом; я крепко сжимал ладонь Алисы, она — мою. Не сговариваясь, мы останавливались, и опять целовались, и так хотелось растянуть эти прекрасные мгновения, слиться с ними, чтобы они никогда не кончались.

* * *

А сразу после нашего ухода Люська с Баженой отправились кормить кошек Анны Яковлевны. Теперь (и знали об этом только два человека) кошки ели исключительно сухой корм и, вопреки опасениям, чувствовали себя вполне комфортно. Юна, которая, по словам Анны Яковлевны, ела только консервы, хрустела сухими шариками, мурлыча от удовольствия. И привередливая Полли, любительница пельменей, перешла на сухой корм очень даже безболезненно. А у Куси не было никакой аллергии, она за обе щеки уплетала корм с курицей без неприятных последствия для собственного здоровья.