Кудесник - [14]

Но Иэн нанес удар первым. Не обращая внимания на опасность, он изо всех сил ринулся прямо в смертельные объятия великана и обеими руками вонзил меч прямо в сердце. Вой твари потряс весь белый свет. И когда лапы ее безвольно рухнули, то задели Иэну грудь, отчего тот пролетел несколько ярдов, кувыркаясь в воздухе. Чудовище же свалилось наземь, и вокруг разлилась ядовитая зеленая кровь.

Иэн осторожно привстал, посмеиваясь про себя над тем, какие неудобства доставило ему столь простое действие. Мускулы его тела жег адский огонь, но это не играло роли. Он победил. Он остановил сукиного сына прежде, чем тот успел до нее дотронуться. Она спасена.

Орк лежал бесформенной грудой, а меч Иэна торчал из его груди. Иэн отер лицо ладонью, а на сердце стало невероятно легко. Мысли затуманились и стали расплываться, как кино не в фокусе. Он смутно припоминал, что была какая-то важная причина, заставившая его пойти на бой с чудовищем. А какая именно, он не мог четко сформулировать.

— Доктор Синклер, ну скажите же что-нибудь!

Словно во сне, он повернулся к женщине, стоявшей перед ним на коленях. Это миз Полански, — услужливо подсказал ему разум. Красавица миз Полански. И в данный момент едва прикрытая одеждой миз Полански. Ее элегантный наряд, превратившийся в лоскуты, стал почти неузнаваем, а оставшаяся на ней полоска бархата вполне могла сойти за первую и одновременно последнюю в эпоху средневековья юбку “микро”.

— Почти весь мой наряд повис на колючках, — пояснила она, поймав направление его взгляда. И машинально подняла руку, чтобы откинуть с лица прядь спутанных волос, полных прицепившихся колючек. — Похоже, у меня жуткий вид.

Жуткий? Вид у нее был чертовски восхитительный. Каштановые волосы по-язычески обрамляли ее лицо, делая ее похожей на водяную нимфу — создание из легенды. Но все остальное было сугубо человеческим. Разодранное, превратившееся в лохмотья платье давало ему возможность в самом лучшем виде рассмотреть узкую талию, преисполненные грацией руки и пару ног, уходившую, как ему показалось, в бесконечность. Иэн проглотил вставший в горле ком. И в желудке тотчас же возникло жжение, не имевшее ни малейшего отношения к мускульному растяжению.

— Доктор Синклер? Иэн?

Еще никогда его имя не произносилось столь нежно. Он поднял взгляд и тотчас же заметил выражение отчаяния в огромных карих ее глазах. Лесная нимфа. Древесное создание. И ему вспомнилась одержанная им победа, битва, где он сражался ради ее спасения, но не это воспоминание давалось ему с таким трудом. И только тогда, когда его взор скользнул по ее губкам сердечком, ему припомнилось, что именно ему хотелось совершить еще давным-давно. Рот, способный ублажить мужчину сотней разных способов и заставляющий его просить о сто первом.

Не говоря ни слова, он потянулся к ней и принял в объятия, намереваясь попробовать хотя бы один.

“Такого не может случиться”, — в отчаянии подумала Джиллиан, как только его губы сомкнулись, вобрав в себя ее губы. В симуляторе перепутались контакты. Доктор Синклер ее не поцелует. А если и поцелует, то от этого поцелуя по его жилам не разольется пылающее солнце.

За несколько минут Джилл перечувствовала столько, что хватило бы на целую жизнь, а диапазон эмоций при этом был необычайно широк: от ужасающей беспомощности до ни с чем не сравнимой радости. Очутившись в западне, она наблюдала за тем, как на вид безжизненное тело Синклера покатилось вниз по склону, причем отдавала себе отчет в том, что не в состоянии помочь ему абсолютно ничем. Сердце ее пронзила дотоле неведомая боль. Задыхаясь от слез отчаяния, она обратила свою ярость на орка, забрасывая его камнями, от которых у него на шкуре не оставалось даже мельчайшей царапины. Ей тогда стало до предела наплевать на собственную безопасность — ей вообще на все было тогда наплевать.

Но ни ужас, ни отчаяние, ни радость не вызвали у нее столь интенсивных эмоций, как те, что обуревали ее сейчас.

— Джилли, — прошептал он.

Он еще раз произнес ее имя, но на этот раз он пробормотал его прямо ей в губы, прикасаясь к ней как горячим дыханием, так и жарким, вопрошающим языком. Он вдвинул язык между слегка раздвинутыми ее губами, точно пчела, познающая вкус цветка, пытаясь завоевать ее собственной деликатностью. Она только-только ускользнула от нежного ухаживания. Пока он не повторил попытки.

“Господи, да что же я делаю?”, — смятенно подумала она. Это же Синклер, у которого вместо сердца секундомер. Она попыталась отодвинуться, но он крепко ее удерживал, а его стальная мощь более чем соответствовала образу человека в металле. Она открыла было рот, чтобы выразить свой протест, но тут же на нее обрушился самый влажный поцелуй из когда-либо испытанных. Синклер глубоко проник ей в рот, а его шершавый язык лениво-возбуждающе ходил по кругу, отчего кровь ее превращалась в тягучий, горячий мед, а сердце ухало, как вскрывающий асфальт отбойный молоток. “Мне не следует этого делать!”, — в очередной раз пришло ей в голову, но на этот раз намерение, стоящее за этими словами, было гораздо менее отчетливым, словно растрепанный ветром дым.