Возле лужайки, на которой привезенный из тбилисского цирка иллюзионист раскладывал свои принадлежности, Джамлета Пурцхванидзе догнала женщина в белом халате с биноклем на груди.
— Это вы приехали с Артемом Хасиа? — спросила она.
— Да, — Пурцхванидзе улыбнулся с робкой надеждой.
Но женщина больше не сказала ни слова и, вздохнув, молча отошла в сторону.
Дольше всего Джамлет Пурцхванидзе задержался возле иллюзиониста. Он был озадачен, растерян, почти возмущен: каким образом этот немолодой толстый мужчина, бросив его часы в серебряную шкатулку, после долгих поисков извлек их из-за пазухи румяной девушки, сидящей на декоративной арбе?..
Черные «Волги», вздымая легкое облачко пыли, проносились из конца в конец городка. Джамлет Пурцхванидзе знал, что в одной из них сидел Артем Хасиа, но машины мчались так быстро, что разглядеть кого-либо было невозможно.
Вечером он присутствовал на торжественной пионерской линейке. А после линейки, когда, потеряв надежду найти своего спутника, он присел передохнуть на скамейку, появился шофер Артема Хасиа и осторожно дотронулся до его плеча.
— Ужинать не собираетесь, батоно Джамлет?
— А? Да, конечно… Артем не появился?
— На что нам Артем! На первом этаже гостиницы накрыт стол, специально для нас — для гостей.
— Да что ты говоришь? Но как же так, без приглашения…
— Почему без приглашения? — Шофер засмеялся. — Я же говорю, для нас, для приехавших на праздник, хлеб-соль. Кто хочет, заходит, закусывает и выходит.
— Но все-таки… подождем еще… Может, кто-нибудь пригласит… Неудобно так…
— Сейчас тут не до нас. Да я сам слышал, как объявили: приехавших приглашаем, дескать, отужинать.
В другое время Джамлет Пурцхванидзе, пожалуй что, и не пошел бы к столу без приглашения, но сейчас он был голоден.
Ужин прошел весело. Настолько весело, что Джамлет даже пригорюнился, слушая возгласы, подначки и смех своих сотрапезников. Когда за виновника народного празднества и нынешнего торжества Платона был сказан витиеватый тост, Джамлет предупредил сидящего рядом, что скоро вернется, и через задние двери вышел из банкетного зала на улицу.
Довольно долго он гулял вокруг небольшого овального сквера, пока не устал.
В гостинице подошел к администратору и объяснил, что он гость города и просит предоставить ему место для отдыха.
Администратор был увлечен телепередачей, но все-таки выкроил время для вежливого ответа: он объяснил Джамлету Пурцхванидзе, что здесь, в гостинице, ночуют и отдыхают только гости; с того дня, как она открылась, ни разу ни один из жителей городка не просился в гостиницу переночевать. «Разумеется, будь у меня хоть одна свободная койка, я бы вам не отказал, но гостиница до того переполнена, что ребята с телевидения вповалку спят в кабинете директора». Согласитесь, что странно было бы услышать от администратора другой ответ.
Примерно в половине двенадцатого Джамлет Пурцхванидзе подошел к ярко освещенным воротам старого имеретинского дома и только собрался позвать хозяина, как собака во дворе залилась лаем.
— Кто там?! — На балкон вышел мужчина в белом исподнем.
— Если можно, выгляните на минутку.
Хозяин больше не спрашивал ни слова. Он вернулся в дом (Пурцхванидзе подумал — чтобы одеться), но хозяин только водрузил на голову соломенную шляпу, что же до остального, то он шагал через двор по траве весь в белом, как индус.
— Нельзя ли у вас переночевать? — спросил Джамлет, когда хозяин подошел к калитке.
— Можно! Конечно, можно! — не раздумывая, бодро откликнулся мужчина в белом. Он крепко пожал руку гостю, словно давно ждал его, и, ни о чем не спрашивая, повел к дому. Для пущей торжественности он включил свет во дворе и закрыл калитку на задвижку.
* * *
Его разбудило яркое солнце, светившее в окно. Он быстро оделся. Никто из хозяев не появлялся. Он покашлял в кулак, прошелся по комнате, нерешительно заглянул в другие. В доме никого не было. Ночью он даже не спросил, как зовут хозяина, и потому не знал, как его окликнуть. Какое-то время листал старый номер журнала «Дроша». Так никого и не дождавшись, открыл дверь гостевой комнаты и вышел на веранду.
— Встал! — тут же крикнул притаившийся за перилами веранды мальчишка и, видимо, решив, что его внизу не услышат, перегнулся и повторил громче: — Встал уже.
Поднялась суматоха. Все задвигалось. Девушка в зеленом платье с белым полотенцем через плечо бегом несла кувшин с водой. Хозяйка, вбежав по лестнице на веранду, бросилась к столу, вытащила его на середину веранды и застелила жестко накрахмаленной скатертью. Кто-то отгонял от дома встревоженных кур. Старуха протягивала снизу стопки хачапури, испеченных на глиняных сковородках; хозяин дома с уемистым кувшином наготове трусил в сторону марани.
Смущенный и обескураженный гость завертелся на месте, умоляя всех остановиться:
— Ради бога! Ради бога, не беспокойтесь! Я через пять минут ухожу.
Члены семьи, подключенные к гостеприимству самого высокого напряжения, остановились все разом, точно окаменели. Мальчишка перевесился через перила и крикнул в сторону марани:
— Уходит!
Потом немножко уступили хозяева, немного гость отступил от своих намерений, и примерно через час, хорошенько заправившись, Джамлет Пурцхванидзе шагал в сторону гостиницы.
