Кто здесь хозяин? - [9]

Дорога, разумеется, была перекрыта. Работник ГАИ, не слезая с мотоцикла, глянул на Хасиа и кивнул:

— Пожалуйста, проезжайте!

— Почему перекрыли дорогу? — спросил Артем Хасиа.

Мотоциклист наклонился к машине и тихо спросил:

— Вы тоже не знаете? Я хотел у вас об этом спросить.

— Но все-таки? — Хасиа придал лицу заговорщическое выражение.

— Кажется, на «Платоноба» приедет министр.

— Ну и что? Люди на праздничные дни к семьям спешат, а вы их не пропускаете.

— Мы машины узнаем, батоно, не первый год работаем, — милиционер крутанул газ и поскорей отъехал от многословного гостя.

Городок был украшен по-праздничному.

По обе стороны дороги стояли наспех сплетенные временные пацхи. На плетеных стенах висели чурчхелы и початки кукурузы. На каждой второй пацхе красовался лозунг. Из-за быстрой езды Джамлет Пурцхванидзе едва успевал прочесть лозунги: «Умеем трудиться, умеем и отдыхать», «Щедрый урожай — в закрома Родины», «Достигнутое — не предел!» Прохаживающиеся между пацхами люди поглядывали на черную машину. Дети хлопали в ладоши и то и дело кричали «ура!». Джамлет Пурцхванидзе заметил, что подростки приветствовали не только их машину: едущую впереди карету «скорой помощи» с цифрами 03 на борту встречали и провожали теми же овациями и возгласами. Солидные горожане при появлении черной «Волги» останавливались как вкопанные и в глубокой задумчивости пристально разглядывали экипаж, словно для них было жизненно важно узнать, кто сидит в машине. Перед аллеей «Счастливого поколения» стояла не очень стройная шеренга ветеранов — все они были в красных галстуках.

Машину остановили на площади Челюскинцев и по новой лестнице поднялись в горсовет. Как только Джамлет Пурцхванидзе и Артем Хасиа скрылись за дверью, к их «Волге» подошел высокий мужчина в черных очках, о чем-то спросил шофера, потом вернулся на свое место под тутовым деревом и сделал какую-то запись в блокноте.

В кабинете председателя горсовета Алказара Сурманидзе было многолюдно. Сияющий благодушием и гостеприимством хозяин, стоя на месте тамады, готовился произнести речь. Вдоль стен за длинными столами, уставленными фруктами и бутылками с лимонадом, сидели люди. Опоздавшие гости толпились в дверях.

Алказар Сурманидзе дал гостям время расположиться и успокоиться и призвал всех к вниманию. Он коротко ознакомил гостей с целями и задачами народных празднеств, и в частности праздника «Платоноба», сообщил о достижениях района в текущей пятилетке, и только собрался поблагодарить гостей за приезд, как взгляд его скользнул к дверям и взволнованный возглас вырвался из его груди:

— Батоно Саурмаг!..

Алказар сорвался с места, в несколько шагов оказался у дверей и обнял министра.

После этого все смешалось или, возможно, все встало на свои места. Сидящие вдоль стен поднялись. Министр и сопровождающие его лица подошли к столу председателя горсовета. Саурмаг Какабадзе был утомлен дорогой, приветствуя хозяев и гостей, он ограничивался слабым рукопожатием. Кто-то распахнул окна кабинета, но тут же опять закрыл; трудно сказать, по какой причине он передумал. Толпа в кабинете заметно поредела. Стоявшие вдоль стен, ловко пятясь, отступили в приемную, улыбки ни на мгновение не покидали их лиц. Когда Саурмаг Какабадзе и Алказар Сурманидзе приступили к беседе, оставшиеся тоже незаметно покинули кабинет.

Часть гостей задержалась в приемной на случай, если вдруг их позовут, большинство же спустились во двор к своим машинам.

— Артем, — обратился Джамлет к другу, стоявшему возле Доски почета.

— Слушаю.

— Где тут это самое заведение? Ну, сам знаешь…

— Я пока не интересовался. Поднимись наверх, пройди по коридору. Там где-то должно быть…

— Ну, я пошел, а то пузырь вот-вот лопнет…

Джамлет поднялся в здание горсовета, когда же через пять минут он вернулся обратно, Артема Хасиа на месте не оказалось.

На площади Челюскинцев яблоку негде было упасть.

Дружинники, крепко сцепившись локтями, с трудом сдерживали любопытных, штурмующих пацхи.

Джамлет Пурцхванидзе еще раз вернулся в горсовет, но кабинет Алказара Сурманидзе был пуст.

С трудом разыскал Джамлет в толпе хасиевского шофера. Но тот только пожал плечами.

— Начальник мне ничего не говорил. Я так думаю, что его на другой машине увезли. Если найдете, скажите, что я к гостинице переберусь и там подожду, а то потом все дороги перекроют — не выбраться…

Джамлет Пурцхванидзе остался один.

Разумеется, ему встречались знакомые. С одними он раскланивался, с другими здоровался за руку, расспрашивал о здоровье, о том о сем; порой беседа затягивалась минут на пять, а то и десять, но ни к одной группе он так и не пристал.

Городок праздновал.

По обе стороны улицы Энгельса на всем ее протяжении было устроено столько аттракционов, что глаза разбегались. Тут на посыпанном опилками круге под звуки зурны и доли состязались борцы, там выступали самодеятельные коллективы, еще дальше на сколоченной наспех сцене драматический кружок районного Дома культуры демонстрировал свое искусство. Но зрители в основном тянулись к борьбе и к самодеятельности, скорее всего потому, что театр выступал без микрофона и голоса актеров тонули в мощном гуле набравшего силу народного гулянья.