Кто в армии служил, тот в цирке не смеется - [23]
На этом история и закончилась бы, как вдруг через месяц пришёл приказ о подготовке к масштабным международным учениям. Кто-то из доброжелателей вспомнил разговор Белозёрова с генералом, и Сане пришлось познакомиться с капитаном Тарасовым из «особого отдела», местным чекистом, на «обслуживании» которого находился и их полк связи.
— Белозёров, я тебя в сотый раз спрашиваю, откуда у тебя была информация о проведении учений, о которых даже генерал ничего не знал? Давай, колись, не нервируй меня! А я тебе за это дам покурить и оставлю пачку сигарет. — Капитан нервно закурил и выдохнул Сане в лицо струю густого дыма. От нетерпения руки его мелко дрожали, а на лбу выступили мелкие капельки пота. Капитан, видимо, уже представлял себя майором за успешно проведённую операцию по раскрытию шпионского гнезда! Прощай, Мурманск, здравствуй, Москва! Ну, на край, Питер!
— Кхе-кхе! — закашлялся Белозёров, сощурив глаза. — А я вам, товарищ капитан, уже в сотый раз отвечаю, что все об этом говорили, даже офицеры и прапорщики. От кого первого услышал, не помню. Мы же связисты, ночью, когда работы нет, ребята звонят со всей страны, даже с Дальнего Востока. Вы сами же всё знаете, это не государственная тайна!
Действительно, по ночам через свои военные узлы связи ребята соединялись в единую цепочку и устраивали свои «селекторные совещания». И можно было слышать: «Я> — Саня из Мурманска, привет войскам связи!» — «Я> — Игорь из Владивостока!» — «Привет, Расея, это Витёк из Москвы!» — «Мурманск, Саня, привет! Я тебе прошлый раз так и не успел рассказать анекдот, так слушай!» — «Витя, это Владик с Курска, давай без твоих анекдотов, чуть попозже. Гитара у тебя далеко? Давай лучше песню, что прошлый раз пел. Добро?» — «Добро!» И в динамике звучала жалобная песня про девчонку, которая не дождалась из армии своего парня, и какие потом были разборки с ужасным концом.
Когда песня закончилась, в динамике послышались жалобные всхлипывания и тихий голосок: «Привет, ребята. Это Катя с-с-с Воронежа!» И весь эфир взорвался хохотом и перебивающими друг друга голосами: «Катюля, это я, Серега из Пензы, ты меня ещё не забыла?» — «Не слушайте вы его, милая Катенька, это Владимир из Питера!» — «Катюха, я тебя люблю, это я — Жора из Одессы. Здравствуй, счастье!»
Никто из них никогда не видел друг друга, но в эфире все были лучшими друзьями. Бывали случаи, когда на смене кого-то мог просто валить с ног сон от постоянно копившейся усталости. Тогда ближайший сосед по эфиру принимал за него необходимую информацию и давал подтверждение о приёме. А потом долго будил по телефону «медведя в спячке» и диктовал сделанную за него работу. На следующую смену соня честно отрабатывал долг, принимая информацию, адресованную его спасителю, который в это время мог позволить себе видеть цветные сны.
Естественно, Белозёров не рассказал особисту, что про учения он узнал от того самого гитариста — Витьки из Москвы, который служил на узле связи в Генеральном штабе. Эх, молодость, молодость, игра в солдатики!
«Дружба» Белозёрова с капитаном Тарасовым длилась целую неделю, в течение которой Тарасов уговаривал Саню честно сознаться в шпионаже в пользу какой-нибудь страны и написать чистосердечное признание. За что, со слов капитана, Белозёрову будет оказано снисхождение и чуть ли не вручена медаль за помощь стране. Но Саня упорно не соглашался, понимая, что скоро его, вероятно, начнут просто бить сапогами. Об этом можно было догадаться, лишь раз взглянув в добрые, прозрачные глаза капитана Тарасова, руки у которого тряслись только при упоминании его имени.
Конец «любовным» отношениям Белозёрова с капитаном особого отдела положил начальник штаба полка, которому постоянные отлучки Сани по «государственным» делам изрядно надоели, а работы в штабе было невпроворот. Начштаба вызвал капитана к себе в кабинет. О чём они говорили, останется тайной, но буквально через две минуты особист, весь мокрый и красный как рак, которому всё-таки удалось вылезти из кастрюли, выскочил из кабинета начштаба и, чертыхаясь, побежал вниз по лестнице на улицу. Сев в машину, он яростно погрозил кому-то невидимому пальцем и пробурчал себе под нос:
— Ну, погодите, я на вас на всех найду управу, умники, фанфароны хреновы. Расплодились тут, жируют, я мне одному дерьмо разгребать…
После этого Белозёров его больше никогда не встречал.
Заграница
Тяжело в бою, зато легко в учении! Учись не учись, всё равно убьют, а может, боя-то и не будет совсем.
Солдатская мудрость
Прошло уже полгода, с тех пор как Александра Белозёрова перевели из «гвардейской» четвёртой роты в отдельный фельдъегерско-почтовый взвод, который подчинялся только начальнику штаба и командиру полка, и Саня в соответствии с должностью заместителя командира взвода получил своё первое «унтер-офицерское», как говорили в старые времена, звание — младший сержант.
Время опять полетело с быстротой пули. Работы было действительно много, и Белозёров иногда приходил в казарму только под утро, чтобы помыться и почистить зубы. Иногда дойти до казармы не было сил, и тогда он спал в штабе прямо на столе, в кабинете начальника штаба, уронив голову в его зимнюю шапку.
