Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства - [95]

Шрифт
Интервал

Ритуал и мифология

Глава 10

Ритуал, символика и религия

Буквальное описание Ритуала



Истина, будучи выраженной в масонстве или иначе, является во все времена открытой тайной.

У. Л. Уилмсхерст «Смысл масонства»[425]

Для меня весь ритуал масонства является только сильным напоминанием о той части моего собственного ума, которая есть смерть и о которой я всегда забываю, будучи большую часть свой жизни окружен смертью, окутан ею.

Вольдемар Ловин[426]

Мы уже узнали немного об индивидуальной (написанной масонами) и официальной (более или менее официально признаваемой ими) масонской истории, включая некоторые элементы истории масонского ритуала. Мы даже предположили, что — как показывают примеры докторов Андерсона и Дезагилье и кавалера де Рэмзей — достаточно многие из этих вещей были изобретены и выдуманы заново. Теперь, обращаясь к Ритуалу Мастера Масона, Третьей Степени, я хотел бы подчеркнуть еще раз, что с точки зрения феноменологии религии там, где мы имеем дело с ритуалом (какого бы рода ни был этот ритуал), слова «изобретение» и «изобрести» являются этическими, то есть относящимися к языку наблюдателя. Если на него смотреть эми-чески, изнутри, ритуал обретает свою реальность и целостность в том, что он совершается и состоит из различных элементов (фаз, действий, речей, звуков, инструментов, аксессуаров и т. д.) его осуществления. Можно изобрести историю, или даже Историю, и в свете этого факта (если, конечно, он известен) оценивается претензия такой истории на то, чтобы ее рассматривали как действительную или «реальную». Ее статус как представляющей историческую истину неизбежно меняется — хотя она может представлять другой вид истины. Но даже если известно, что ритуал был «изобретен» (как все ритуалы в тот или иной момент), это не делает его ничуть менее действительным или реальным; сам факт (или акт) его проведения делает его ритуалом. Если история, реальная или выдуманная, включается в контекст ритуала, она неизбежно прекращает быть историей, поскольку, в силу своего присутствия там, она теряет свой временной характер и становится частью вневременного действия ритуала. Она становится бесконечно повторяемой в ритуале и, следовательно, лишается своих самых существенных черт: уникальности и временной линейности[427].

Ритуал посвящения — это не только стержень и центр масонства. Это механизм, который воспроизводит масонство на всех уровнях его функционирования и понимания самими масонами и теми, кто находится вне масонства и хочет его понять[428].

Под этим я подразумеваю не только то, что все основные масонские религиозные идеи и символы находят свое место в Ритуале, но также что они либо иллюстрируются Ритуалом, либо фигурируют как его общие или частные интерпретации.

Теперь я дам краткое описание Ритуала Мастера Масона — как он оформился, практиковался и был описан к моменту где-то спустя 70 лет после первого «разоблачения» Сэмюэла Причарда, который, как бы враждебно он ни был настроен, по моему твердому убеждению, ничего не исказил. Мое изложение основано на стандартном масонском руководстве, «тщательно исправленном несколькими компетентными и выдающимися Членами Цеха»[429]; поля всех 152 страниц этого руководства искусно украшены гравюрами, изображающими скелеты (всего их 264), к ним добавлены еще пять, на которых представлены души грешников в аду[430]. Уже самое поверхностное сравнение данного руководства с памфлетом Причарда показывает, что в обоих содержится, по сути, один и тот же Ритуал и что мы имеем дело с основным масонским ритуалом, который должен был возникнуть по крайней мере за десятилетие до сенсационной причардовской публикации. (А это, в свою очередь, показывает, как стабильна была ритуалистическая традиция масонства, хотя я склонен полагать, что такая стабильность может быть объяснена следующим фактом: основную линию развития масонства можно видеть не столько в расхождениях и диверсификации внутри Цеха Трех Степеней, сколько в росте и диверсификации масонства Высших Степеней.) В нижеследующем кратком изложении Ритуала я в целом иду за последовательностью, схемой и общим планом Руководства. Метод будет тем же самым, как в моем предшествующем анализе первых двух Степеней.

Руководство предписывает, что должно говориться и делаться в Ложе в течение церемонии. Текст, произносимый во время церемонии, четко разделен на две части: (1) что говорят и слышат масоны — обычно в форме диалога и (2) что видят и делают масоны. Последнее ставится в Руководстве в квадратные скобки. В тексте все секретные слова, относящиеся к Внутреннему Ритуалу, либо записаны в виде сокращений, либо заменены многоточиями, либо и то и другое; я вставил почти все пропущенные слова и выделил их. Все мои объяснительные замечания выделены курсивом.

А.1

Теперь давайте начнем с «Церемонии открытия Ложи в Первой (т. е. Вступившего Подмастерья) Степени», что ясно демонстрирует разделение между «тем, что говорится» в диалоге и «тем, что делается», описанное в скобках. Вся номенклатура Ложи определяется в рамках церемонии в вопросах и ответах официальных лиц Ложи


Еще от автора Александр Моисеевич Пятигорский
Символ и сознание

Эта книга представляет собой разговор двух философов. А когда два философа разговаривают, они не спорят и один не выигрывает, а другой не проигрывает. (Они могут оба выиграть или оба остаться в дураках. Но в данном случае это неясно, потому что никто не знает критериев.) Это два мышления, встретившиеся на пересечении двух путей — Декарта и Асанги — и бесконечно отражающиеся друг в друге (может быть, отсюда и посвящение «авторы — друг другу»).Впервые увидевшая свет в 1982 году в Иерусалиме книга М. К. Мамардашвили и A. M. Пятигорского «Символ и сознание» посвящена рассмотрению жизни сознания через символы.


Что такое политическая философия: размышления и соображения

К чему приводит общее снижение уровня политической рефлексии? Например, к появлению новых бессмысленных слов: «урегулирование политического кризиса» (ведь кризис никак нельзя урегулировать), «страны третьего мира», «противостояние Востока и Запада». И эти слова мистифицируют политическое мышление, засоряют поры нашего восприятия реальности. Именно поэтому, в конечном счете, власть может нам лгать. Работу с мифами политического мышления автор строит на изобилии казусов и сюжетов. В книге вы найдете меткие замечания о работе экспертов, о политической воле, о множестве исторических персонажей.


Введение в изучение буддийской философии

Книга философа и писателя Александра Пятигорского представляет собой введение в изучение именно и только философии буддизма, оставляя по большей части в стороне буддизм как религию (и как случай общего человеческого мировоззрения, культуры, искусства). Она ни в коем случае не претендует на роль введения в историю буддийской философии. В ней философия, представленная каноническими и неканоническими текстами, дается в разрезах, каждый из которых являет синхронную картину состояния буддийского философского мышления, а все они, вместе взятые, составляют (опять же синхронную) картину общего состояния буддийской философии в целом — как она может представляться философскому мышлению сегодняшнего дня.


В другой компании

Александр Пятигорский – известный философ, автор двух получивших широкий резонанс романов «Философия одного переулка» и «Вспомнишь странного человека…». Его новая книга – очередное путешествие внутрь себя и времени. Озорные и серьезные шокирующие и проникновенные, рассказы Пятигорского – замечательный образчик интеллектуальной прозы.


Конец ученичества

Александр Пятигорский – известный философ, автор двух получивших широкий резонанс романов «Философия одного переулка» и «Вспомнишь странного человека…». Его новая книга – очередное путешествие внутрь себя и времени. Озорные и серьезные шокирующие и проникновенные, рассказы Пятигорского – замечательный образчик интеллектуальной прозы.


Академик

Александр Пятигорский – известный философ, автор двух получивших широкий резонанс романов «Философия одного переулка» и «Вспомнишь странного человека…». Его новая книга – очередное путешествие внутрь себя и времени. Озорные и серьезные шокирующие и проникновенные, рассказы Пятигорского – замечательный образчик интеллектуальной прозы.


Рекомендуем почитать
Несчастное сознание в философии Гегеля

В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.


Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.


Зеркало ислама

На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.


Ломоносов: к 275-летию со дня рождения

Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.


Онтология поэтического слова Артюра Рембо

В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.


Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.