Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства - [129]
Наконец, третья черта мифологии Мелькарта состоит в том, что он ни смертен, ни бессмертен: «… умирающий, сжигаемый, хоронимый, отмщаемый и воскресающий каждый год… ежегодно, после того как возлюбленная жена Мелькарта (с которой он занимался любовью семьдесят раз за ночь) похоронит его, проведя церемонию на горе Сафон, она осуществляет кровавое возмездие по отношению к одному из его многочисленных убийц. Она режет его серпом, просеивает лопатой, сжигает огнем, размалывает в мельнице, после чего рассеивает его прах по полю как пищу для птиц»[564]. После насильственной смерти Мелькарта и не менее жестокого умерщвления и расчленения его убийцы следует погребальный костер, где стихия земли сочетается со стихией ритуального огня. Более того, сожженный и похороненный Мелькарт, согласно хананейской легенде, становится богом преисподней и сам сжигает трупы, откуда происходит его еще один эпитет, Хозяин Печи[565].
Именно такой чрезвычайно сложной комбинацией человеческого и божественного, живущих и умирающих, сжигающих и сжигаемых, строителя и мореплавателя, приносящего жертву и жертвы, характеризуется культ Мелькарта. Его наиболее выдающейся чертой, тесно связанной с нашей темой Смерти Мастера Строителя и сюжетом масонской легенды, является широко засвидетельствованная практика человеческого жертвоприношения в начале строительства. В жертву обычно приносились первородные младенцы, чьи сожженные или полусо-жженные останки размещались в урнах под фундаментами зданий. Этот ритуал, часто называвшийся Molok, широко практиковался с начала первого тысячелетия до н. э. среди хананеян вообще, но в особенности в финикийских колониях по всей территории Средиземноморья. Иногда вместе с мальчиками-младенцами (или вместо них) в жертву приносились агнцы, но перворожденные мальчики оставались наиболее распространенной жертвой. Их кремировали и останки закладывали под фундаментами дворцов, крепостей и храмов[566].
Данные археологии и сравнительной фольклористики ясно показывают, что этот ритуал был распространен далеко за пределами средиземноморского региона, а его жертвы не были ограничены перворожденными младенцами мужского пола. Уильям Уотсон пишет: «Раскопки в секторе С (в Хсяо Тун, Ань-ян, Династия Шань, ок. 12 до н. э.), при которых были раскрыты фундаменты дворцов и храмов, представили свидетельства массовых убийств, очевидным образом связанных с освящением и духовной охраной зданий, большая часть которых, надо полагать, были осуществлены в ходе одного ритуала. Жертвенные ямы были вырыты по периметру фундамента главных сооружений. Ямы, расположенные перед вытянутым с востока на запад зданием на севере, содержат останки коров, коз и собак. На восточной стороне длинного здания, вытянутого с севера на юг, захоронены в основном группы обезглавленных человеческих скелетов. Снаружи и по обеим сторонам ворот (местонахождение которых было установлено на основании расположения больших валунов, служивших как основания колонн) захоронены коленопреклоненные мужчины и женщины, первые из которых вооружены алебардами и некоторые со щитами, все — лицом к югу. Под фундаментами глинобитных построек захоронены коровы и козы, а внутри этих построек — собаки, по одной и по пять. В пространстве, которое, вероятно, представляло собой двор, окруженный зданиями, кроме мужчин с оружием и бронзовыми сосудами в руках захоронены пять колесниц. Четыре из этих захоронений повреждены, но одно сохранилось целиком: здесь различимы останки четырех лошадей и трех вооруженных людей»[567].
Не будет слишком рискованным предположить, что финикийские и китайские жертвоприношения являются двумя частными случаями более широкой группы ритуалов, соответствующей более широкой мифологической теме «жертвоприношения при закладке здания». Как ритуал и тема такое жертвоприношение фигурирует в науке сравнительной религии и фольклора как равное по значению «похоронному жертвоприношению» и «ритуалу посвящения»[568]. Наконец, сюжет японской легенды очень древнего происхождения устанавливает конкретную связь между темами жертвоприношения при закладке здания и смерти на месте строительства, что дает нам ключ к пониманию масонской легенды в смысле всех ее трех тем: жертвоприношение при закладке, смерть Мастера Строителя и смерть на месте строительства.
Сюжет легенды таков[569]:
1. Ситуация, (а) Неудачная конструкция моста, или мост, постоянно смываемый разливом, (б) Неоднократный разлив реки повреждает дамбу.
2. Советчик. Некий человек предлагает принести человеческое жертвоприношение и объясняет, как выбрать жертву: это должен быть либо чужестранец[570], либо человек, носящий штаны с заплатой или поперечным швом. Сам советчик оказывается тем, кто соответствует этим условиям. Он предостерегает девочку (свою дочку). Его приносят в жертву.
3. Последствия, (а) Вот почему, когда шьешь штаны, никогда нельзя сшивать ткань посередине, (б) Несколько лет спустя девушка выходит замуж, но поскольку она всегда молчит, муж разводится с ней. Он ведет ее обратно в дом, где она жила до замужества. По дороге они слышат крик фазана. Муж, охотник, застреливает его. Жена поет песню:
