Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства - [127]
Ниже в сокращении приводятся отрывки из 3 Цар. и 2 Пар.
3 Цар. 6, 37. В четвертый год [царствования Соломона], в месяц Зиф, положил он основание храму Господа,
38. А на одиннадцатом году, в месяце Буле… он окончил храм… строил его семь лет.
2 Пар. 2, 3. И послал Соломон к Хираму, царю Тирскому, сказать:
7. Итак, пришли мне человека, умеющего делать [изделия] из золота, и из серебра, и из меди, и из железа…
11. И отвечал Хирам… письмом, которое прислал к Соломону [говоря]…
13. Итак я посылаю [тебе] человека умного, имеющего знания, Хирам-Авия [или Хирама, моего отца][544],
14. сына [одной] женщины из дочерей Дановых, — а отец его Тирянин, — умеющего делать [изделия] из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из [пряжи] пурпурового, яхонтового [цвета], и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу…
3 Цар., 7, 13. И послал царь Соломон и взял из Тира Хирама, 14. сына одной вдовы, из колена Неффалимова[545]. Отец его Тирянин был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди. И пришел он к царю Соломону и производил у него всякие работы:
15…и сделал он два медных столба, каждый в восемнадцать локтей вышиною…
21. И поставил столбы к притвору храма; поставил столб на правой стороне и дал ему имя Иахин, и поставил столб на левой стороне и дал ему имя Воаз.
Мы видим очень простой сюжет: когда Дом Господень достроен, Соломон обращается к царю Тира с просьбой прислать ему человека, искусного в работе по металлу. Тот посылает к нему Хирама, мудрого человека, искусного в работе по меди и другим металлам. Это сын вдовы. Его мать — из дочерей Дановых (и колена Неффалимова), а отец — из Тира, художник по металлу. Хирам отливает две колонны из меди и устанавливает на паперти храма. Правую колонну он называет Иахин, левую — Боаз.
Стержневой сюжет масонской легенды о смерти Хирама, в наиболее краткой форме, можно представить в таком виде: три злодея строителя (подмастерья?) убивают Мастера Строителя Хирама Абиффа на месте возведения почти достроенного Соломонова Храма за то, что он отказывается открыть им самое секретное Слово Мастера Строителя.
Основное отношение стержневого сюжета легенды к стержневому сюжету первичного библейского текста (а не наоборот, поскольку первичный текст никак намеренно не соотнесен с легендой) состоит в том, что основным протагонистом в обоих является одно и то же лицо, но в легенде с ним происходит нечто, чего не происходит в первичном тексте (хотя могло произойти): во-первых, его не убивают на месте строительства храма, и он вообще не является Мастером Строителем, а во-вторых, сами работы по возведению храма уже были завершены. Но именно поэтому это и легенда в отношении к первичному тексту, поскольку одна из определяющих характеристик легенды состоит в том, что ее стержневой сюжет основан на другом (или происходит от другого) — осознанно или неосознанно, — хотя оригинальная тема может измениться по ходу процесса.
Итак, темой масонской легенды является смерть Мастера Строителя. Это — объективно, поскольку любой находящийся вне масонства может прочитать или услышать об этом как о части Ритуала, но это же и субъективно — поскольку так понимают (и говорят) сами масоны. Но библейские тексты, называющие Хирама медных дел мастером, не раскрывают нам своей темы с точки зрения субъективности, хотя у нас могут быть некоторые объективные сомнения относительно соотношения между двумя стержневыми сюжетами. Во-первых, не только Хирам превращается из мастера медных работ в Мастера Строителя, периметр Соломонова Храма превращается в место его возведения, а религия Яхве — в религию Великого Архитектора Вселенной, но, что намного важнее, паперть Храма с этими двумя колоннами изолируется от самого Храма, а каждая из двух колонн приобретает, в легенде и Ритуале, собственное религиозное значение.
Более того — и это уже чисто объективный фактор, который, как кажется, не осознает ни один из наших текстов, — происходит интересное разделение, как во времени, так и в пространстве, между конструктивными и архитектурными элементами Храма, с одной стороны, и декоративными и орнаментальными — с другой. Дело в том, что, как неоднократно подчеркивали различные ученые-библеисты и историки архитектуры, сами колонны не несли никакой реальной функции в конструкции паперти, являясь исключительно «архитектурным излишеством»[546]. Но если это так, обязательно ли подлинная и первоначальная функция этих двух колонн (т. е. их функция в той культуре, откуда пришел Хирам) была чисто декоративной и орнаментальной[547]?
Теперь мы подходим к третьему предположению, а именно что две колонны, отлитые из меди Хирамом, были не только внешним орнаментальным добавлением к каменному Храму, но также были сами по себе элементами некой религии, абсолютно чуждой религии этого Храма. В Тире Финикийском колонны символически репрезентировали главного бога города Тира (или Господа, Melek)[548], в данном случае — Мелькарта. В то же время есть некоторые указания на то, что колонны могли быть фаллическим символом Мелькарта как божественного мужского принципа, противоположного божественной женственности, представленной богиней Астартой. Что же касается того, почему их две, некоторые ученые предполагали, что в наиболее древнем семитском культе Астарты она была проявлением одновременно и мужского и женского принципов
