Крылья демона - [39]

Прежде чем я успел ответить, она быстро приблизилась ко мне, крепко охватив ладонями мою голову, притянула к себе и запечатлела поцелуй на губах. Мне с трудом удалось оторвать ее от себя, поскольку силы у нас были примерно равные.

– Не шали, – отстраняя Иму, сказал я. – Нарушишь конспирацию.

Она засмеялась и сбросила с себя одежду, оставшись стоять на ковре в одних туфельках.

– А я уже подумала, что не нравлюсь тебе, – весело прощебетала она, кокетливо покачивая бедрами.

– Для данной эпохи у тебя слишком оригинальная фигура, – заметил я, наблюдая, как обнаженная Има подбирает себе белье. При этом я испытывал довольно странные чувства из-за того, что человеческая натура пыталась вносить свои коррективы в мой образ мыслей.

– Ты имеешь в виду, что я чрезмерно мускулиста?

– Ну, это на любителя. В любом случае такого брюшного пресса, я уверен, не найдешь ни у одной женщины среди всех дворянок Европы.

– Да, наш новый друг Николо был бы, мягко говоря, удивлен, увидев меня в таком виде или в такой позе, – сказала Има и, высоко подпрыгнув, приземлилась на продольный шпагат.

– Что это за показательные выступления? – слегка раздраженно спросил я.

– Может, прогоним слуг, чтобы в доме никого не осталось? – предложила Има, томно прикрыв глаза и послав мне воздушный поцелуй.

– Объясни, пожалуйста, почему мне не понятно твое поведение? – попросил я, не трогаясь с места.

Има встала на ноги и принялась молча одеваться. Прошла минута, прежде чем она, наконец, нарушила тишину:

– Потому что твое поведение тоже кажется мне странным, – серьезно ответила она. – Я заметила в тебе несвойственную нам черту. Нам, в смысле, тебе и мне.

– Какую?

– Ты слишком печален, по-человечески печален. Если бы это была задумчивость, то я бы поняла ее происхождение, но это другое. Ты же не станешь отрицать наш талант в распознавании эмоций у людей?

– Не стану.

– Ну и…?

– Ты права, у меня появился более широкий спектр эмоций, чем это положено у демонов.

– Что сие значит? – требовательным тоном спросила Има.

– Это связано с моим изгнанием из реального времени. Я получил доступ к нашим первичным чувствам, что, конечно, обозлило Иблиса.

– И как: приятное ощущение? Ведь печаль – плохая сторона эмоций.

– Трудно передать. Но, понимаешь, я могу это сравнить, например, с тем, что у нас, в облике человека, нет крыльев. Стоит их создать, как понимаешь, что они мешают, когда ты не летаешь, так ведь?

– Так, это любому понятно, на твердой поверхности в материальном мире они лишние.

– Ну, вот, представь себе, что у тебя вообще не было крыльев…

Има глянула поверх своих все еще обнаженных плеч, и лицо ее передернуло тенью ужаса.

– Представила? – спросил я, Има кивнула, и я продолжил. – А теперь представь, что тебе их вернули, после того, как забрали на несколько миллиардов земных лет. Вот такие это ощущения – где-то мешают, где-то лишние, но без них…

– Ты хочешь сказать, что наша потеря любви к миру равноценна потере крыльев? – изумилась Има.

– Именно. Поверь мне.

Она сокрушенно покачала головой.

– Не знаю, не знаю – это слишком сомнительно, – задумчиво проговорила Има и вновь вернулась к своему туалету.

– Я знаю, что понять подобное не в силах ни один демон. Придется тебе доверять самому себе, иначе мы с тобой пропали.

– Хорошо, я могу представить подобное на примере любви к тебе. Мы ведь как бы разные люди, но на деле один и тот же самовлюбленный демон, – Има нашла все же свою, демоническую версию. – Я, к примеру, тебя очень люблю, а все…

Она замолчала, пристально вглядываясь мне за спину. Я обернулся и тут же почувствовал, как меня обдало ветром, образованным Имой, промчавшейся рядом словно снаряд, выстреливший из пушки. Думаю, что человек, подглядывающий в щелку двери, едва успел моргнуть, как Има пролетела шесть метров, отделяющие ее от выхода из комнаты. Ударом ноги она распахнула эту дверь, отбросив скрывавшегося там человека внутрь коридора. Она скрылась с моих глаз, и я услышал вопль Джузеппе.

Еще через мгновение он влетел в наш зал и шлепнулся к моим ногам.

– Подслушивал, негодяй? – гневно сверкая своими прекрасными глазами, зарычала на него вошедшая следом Има.

– Нет, что вы, я только пришел пригласить вас к обеду, – полулежа простонал Джузеппе, сбитый с толку от внезапности и нереальности происшедшего.

Има рукой схватила его за шиворот и одним рывком поставила на ноги.

– Врешь, – сказала она. – Почему именно ты пришел звать нас? Разве в доме слуг больше нет, что ты не своим делом занимаешься?

Для облегчения процесса исповедания, Има подняла бедного парня за лацканы куртки и припечатала к стене. Затем, держа его одной рукой на весу, словно тряпичную куклу, занесла кулак для удара. Верзила слуга, совершенно ошалевший от такого поведения женщины и от удара, похоже, слегка потерявший координацию, начал реветь как ребенок, зажмурился в ожидании нового тычка и принялся говорить скороговоркой:

– Я не вру-у… Вас пошел звать Гаспар, но тут же вернулся и сказал, что вы разговариваете на странном языке (мы с Имой переглянулись – мы говорили на языке демонов), поэтому он не знает можно ли вас тревожить. Затем предложил мне пойти послушать, поскольку я много плавал и знаю множество языков. Он мне говорит: «Послушай, о чем спорят господа, может их нельзя сейчас тревожить, чтобы они на нас не рассердились». Вот я и пошел. Только прислушался, как вы, моя госпожа, очутились возле двери…