Круг замкнулся - [26]

— Вы бывали у Тестова, Петр Павлович? — спросил Кунцевич, когда они с Вельшиным вышли на Тверскую.

— А кто это?

— Вы не знаете, кто такой Тестов?

— Нет.

— Тестов держит самый лучший московский трактир. Давайте сходим? Щи, расстегаи, водочка, а?

— Там, наверное, дорого?

— Бросьте, я угощаю.

— Право, неудобно.

— Неудобно штаны на голову надевать. На чем поедем — трамваем или извозчика возьмем?

Как только они уселись за столик, перед ними склонился в выжидательной позе половой в белоснежной косоворотке и в длинном фартуке.

— Вот, что братец, — сказал ему Кунцевич, — угости-ка нас по-московски!

— Слушаюсь! Из питий что предпочитаете? Я к тому спрашиваю, что каждое вино своей закуски требует. Коли коньяк, одна закуска, коли водка — совсем другая.

— Вы что предпочитаете? — спросил титулярный советник не имеющего чина.

— Водку.

— Ну тогда и я водку буду.

— К водочке первым делом я вам балычка подам, утренним паровозом из Ростова-на-Дону приехал. Янтаристый, так степным ветерком и пахнет. Ну, икорка, конечно, — белужья парная, с чуевскими калачами. Это, стало быть, на закуску. На первое могу предложить ушицу с окской стерлядкой… живенькая, как золото желтая… Потом — поросеночка с кашей.

— И расстегаев, непременно расстегаев! — чиновник для поручений сглотнул наполнившую рот слюну. — С печеночкой налимьей. Изумительно хороши здесь расстегаи, Петр Павлович. Я иной раз, когда при деньгах и начальство разрешит, специально в Москву езжу, чтобы здешних расстегайчиков попробовать.

— Ну, ведь рай земной, а? — проговорил сыщик, откидываясь на спинку стула и вытаскивая из-под воротника салфетку. — Нет, батюшка, так, как в Москве, вас нигде не накормят, уж поверьте мне. Я, знаете ли, много где бывал, но такое изумление — только здесь, в Первопрестольной.

Порозовевший надзиратель ничего не ответил — только улыбался и кивал головой.

— Вот-с! Человек! — позвал чиновник полового. — Посчитай-ка нас.

Они вышли на Воскресенскую площадь.

— Мы теперь куда? — спросил Вельшин.

— Прикорнем часика два, — ответил Мечислав Николаевич, поворачивая в сторону любимых меблирашек. — А дальше решим. Скажите, Петр Палыч, а как, по-вашему, Столпаков Дочь майора обнаружил в Муроме? Откуда он вообще про Муромское поместье узнал?

Охранник ответил сразу:

— Думаю, что Григорий Сергеевич проявил навыки, полученные на своей прежней службе.

— Ну-ка, ну-ка! — подбодрил его Кунцевич.

— Столпакову был известен петербургский адрес, по которому жила Любарская. Очевидно, он справился в участке или у домовладельца о том, под каким именем она была там прописана. Так ему стала известна фамилия Кошелькова и тот факт, что Любарская прибыла из Москвы. В Первопрестольной, подкупив какого-нибудь писца градоначальства, он смог получить данные ее паспорта, узнать, что он выдан после заключения брака, установить личность супруга и место его последней прописки. Потолковав с друзьями-приятелями покойного, бывший пристав узнал его подноготную, сообразил, что вдова может прятаться в имении покойного супруга, явился в Муром, где снял лучший номер в лучшей гостинице, справедливо рассчитывая, что именно там Наталья Романовна и остановится, когда приедет. А снял он его для того, чтобы похитить ключ…

— Эко вы хватанули! — Кунцевич засмеялся. — Про ключ вы, пожалуй, угадали, а про остальное — нет.

— Почему? — в голосе сыскного надзирателя прозвучала обида.

— Ну, начнем с того, что Кошелькова по своему паспорту в Петербурге никогда не прописывалась, я справлялся в адресном столе. Далее. Предположим, что Столпаков узнал каким-то образом ее нынешнюю фамилию, подкупил писца, как вы изволили предположить, установил личность мужа и узнал про муромское имение. Почем он мог знать, что она там появится? А если появится, то именно в тот день, когда и он туда приехал?

— Он мог оттуда не уезжать. Приехал, переночевал в номере, украл ключ, поселился на каком-нибудь постоялом дворе, а потом каждый день ходил на вокзал и встречал поезд. Делать это раз в день несложно.

— Несложно, верно. Но! Мадам украла 360 тысяч, с момента кражи прошел месяц. Какого лешего ждать ее в Муроме? Ее следовало бы искать где-нибудь в Ницце или в Баден-Бадене, или вообще в Нью-Йорке, но никак не в нетопленном доме покойного мужа. Я принял бы вашу версию, если бы покойный Георгий Сергеевич искал бы ее не в одиночку, а по заданию партии. Один следит за муромским поездом, другой — за посетителями казино в Монте-Карло, третий — прогуливается по Английской набережной в Ницце. Но Столпаков искал ее один и нашел, причем нашел именно там, где ее следовало искать в последнюю очередь. Какие из этого можно сделать выводы?

Вельшин задумался.

— Ему кто-то подсказал, где ее искать?

— Еще раз убеждаюсь, что я в вас не ошибся. И кто же этот «кто-то»?

— Поднебесный?

— Ну конечно же, Поднебесный! Больше про Муром никто не знал.

— Зачем же он это сделал?

— Как зачем? Это же абсолютно в его манере. Человек, который не захотел в свое время поделить промеж подельников бриллианты на двадцать пять тысяч, вряд ли нынче захотел поделить триста пятьдесят. Жадинам не свойственно меняться.