Круг замкнулся - [21]

Сыщик недоверчиво посмотрел на станового.

— Неужели?

— Уверяю вас.

— То есть служебных дел у вас совсем мало?

— Мало, но есть. Люди у нас и дерутся, и убивают друг друга, да и других дел хватает. Вот — вам велели помочь.

Красное Село — довольно большое поселение, заселенное русскими еще при Петре Великом. Местное население занималось гончарным промыслом, приносившем, судя по опрятному виду изб, неплохой доход. Посредине села возвышалась добротная каменная церковь, рядом с которой помещались здание почты с гостиницей и школа. Но в селе двуколка ленсмана даже не остановилась. Они проехали по главной и единственной улице, растянувшейся километра на три, въехали в лес, миновали его, поднялись на холм и перевалили его. За пригорком располагалась усеянная валунами пустошь, на краю которой, у начинающегося мелкорослого сосняка, стояла сложенная из тонкого бревна избушка. Ее крытая дранкой крыша прогнулась посредине и вся поросла мхом. В нескольких местах доски крыши совсем сгнили, но дыр не было — обитатель избушки аккуратно заделал их берестой, придавив ее к крыше плашками. Одно окно было забито аккуратно подогнанными друг к другу досками, второе — застеклено, но не целыми стеклами, а осколками, подогнанными друг ко другу умелой рукой. Изба была огорожена, на дворе Кунцевич заметил какие-то хозяйственные постройки, за домом был небольшой огород, засаженный картофелем.

— Поднебесный — бобыль, мякитупалайнен по-нашему, — пояснил ленсман. — Своей земли у него нет, арендует этот участок от хозяина уже много лет, батрачит на него и на всех, у кого есть работа. Живет абсолютно один. Лет 15 тому назад его сынок попался при попытке обокрасть дом одного из местных крестьян-землевладельцев, был по приговору суда порот и с позором изгнан из общества. Жена у Поднебесного была из России. Она увезла сына к себе на родину, и с тех пор о нем ничего до недавнего времени слышно не было.

— До недавнего времени?

— Мне сказали, что он был у отца дней десять назад.

— А сейчас он у него?

— Нет. У папы он пробыл пару дней. Потом к ним приехали трое интеллигентного вида господ[28], и младший Поднебесный в этот же день укатил вместе с ними на станцию. Куда поехал дальше, не знаю: и в сторону Выборга, и в сторону России поезда отправляются каждые два часа.

Изба состояла из небольшой комнаты, половину которой занимала огромная печь, крохотных сеней и пристройки, из которой сыщик услышал мычание коровы.

Пол в комнате так скрипел и прогибался под ногами, что по нему было страшно ходить. Потолок был так низок, что даже невысокому Кунцевичу пришлось немного нагнуть голову. В переднем углу стоял стол с двумя лавками, над ним с потолка свисала керосиновая лампа. У другой стены — комод и железная кровать. Мечислав Николаевич удивился наличию кровати — ни в одной из крестьянских изб, в которых ему до этого приходилось бывать, кроватей он не видел, — и удивительной чистоте в избе.

Хозяин сидел у печи и топил ее, подкидывая в топку хворост с прилипшим к нему сеном. На плите грелся черный от копоти чайник. Пахло дымом, гарью и кофе.

Поднебесный посмотрел на вошедших, но своего занятия не прервал, а только спросил что-то по-фински.

— Мы по поводу вашего сына, господин Поднебесный, — ответил ему по-русски ленсман.

Старик поднялся, зачем-то открыл и тут же закрыл крышку чайника, и повернулся к гостям:

— Сына? Зачем он вам понадобился?

Кунцевич хотел было соврать что-нибудь про незначительное правонарушение, якобы совершенное младшим Поднебесным, но становой его опередил:

— Он подозревается в смертоубийстве.

«Идиот! — мысленно обозвал ленсмана сыщик. — Теперь он нам ничего не скажет!»

— Он убил человека, который специально приехал из России, чтобы убить его. Гофгерихт еще не рассматривал его дела, но я уверен, что вашего сына оправдают. Он защищался от человека, на совести которого есть уже по крайней мере одна жертва. Но пока Борис под подозрением, его укрывательство незаконно. За то, что вы дали сыну пристанище, вам назначат штраф в 80 марок.

— Где же я возьму такие деньги! — невозмутимый доселе старик ударил кулаком по печи и тут же отдернул обожженную руку.

— Если у вас нет денег или если уплата такого штрафа приведет к разорению вашего хозяйства, штраф заменят поркой. Получите десяток-другой прутьев — и свободны.

Поднебесный сжал кулаки и, набычив голову, уставился на станового. «Сейчас набросится», — подумал титулярный советник и потянулся за револьвером.

— Но этого можно избежать, — ленсман был абсолютно спокоен.

— Как? — спросил крестьянин.

— Вы правдиво ответите на наши вопросы, а я напишу рапорт так, что никакого наказания вам не последует.

Хозяин сглотнул:

— А какие вопросы?

— Ловко вы его надули! — сказал Кунцевич, когда изба старшего Поднебесного скрылась за поворотом.

Ленсман удивленно на него посмотрел:

— Я и не думал его обманывать. Если я хотя бы раз обману здешнего обывателя, мне никто из них не станет верить. А если они перестанут верить мне, я не смогу здесь служить. Власть не может обманывать.

— Но постойте! Как суд может рассмотреть дело Поднебесного, если он еще не разыскан?