Инспектор де Кок из старого Амстердамского полицейского управления, что высится на Вармусстраат, неторопливо сошел с трамвая у привокзальной площади и деловито зашагал в сторону Дамрака с его широкими тротуарами. Стоял один из бесконечно длинных июньских дождливых дней. Из застывшей серой пелены облаков монотонно и заунывно, не прекращаясь ни на минуту, сыпались крупные капли.
Инспектор сдвинул рукав плаща, взглянул на часы и понял, что, как всегда, опаздывает на полчаса. Слизнув с верхней губы дождевую каплю, он поднял глаза вверх. Печально повисли намокшие флаги на причале речных трамвайчиков. Де Кок вдруг с неожиданной теплотой вспомнил подвыпившего пожилого амстердамца, которого встретил накануне вечером в кафе.
— Амстердам, — восхищался тот, — удивительно красив во время дождя, когда он словно покоится в объятиях облаков… когда древние фасады отражаются в зеркале мокрой мостовой. В такие дни Амстердам весь блестит и светится.
Вспомнив об этом эпизоде, де Кок невольно улыбнулся.
— Возьмите, к примеру, Рим, — не унимался гуляка, — или, скажем, Париж… когда они купаются в лучах яркого солнца — это изумительное зрелище, но когда там идет дождь… — И он развел руками, давая понять, какой это жалкий пейзаж.
«Да, — подумал де Кок. — Окраска… окраска определяет там красоту. А вот в Амстердаме все иначе. Этот город красив и в черно-белом цвете».
Старый инспектор снова улыбнулся. Амстердам имеет немало поклонников и поклонниц, да и сам он принадлежал к их числу. Инспектор давно полюбил свой беспокойный город и вот уже несколько десятилетий без устали вел в нем отчаянную борьбу с преступностью. И, надо сказать, весьма успешно. Хотя, если честно признаться, госпожа Фортуна явно благоволила ему. Впрочем, это неудивительно, каждый человек — кузнец своего счастья и убежденность, а также твердость де Кока в конце концов завоевали расположение капризной богини. Да, в этом случае он оказался сущим соблазнителем. Волевое, изрезанное глубокими складками лицо инспектора внезапно помрачнело. В последние годы в здешнем уголовном розыске начался явный застой. Молодые инспектора полиции вместо того, чтобы заниматься делом, с юношеским энтузиазмом изобретали новые методы розыска, разрабатывали хитроумные схемы, придумывали оригинальную тактику.
Де Кок скептически относился ко всем этим новациям. Преступление было и остается делом человеческим; корень зла в самой природе человека, и поступки людей, как он не раз убеждался, абсолютно непредсказуемы, человеческую психологию невозможно втиснуть в какую-либо схему.
Аудебрюгстейг инспектор пересек, не обращая внимания на красный сигнал светофора и с озорством проскочил под самым носом у трамвая. Помахав рукой уличной девице, прогуливающейся под розовым зонтиком, он подошел к знакомому подъезду и с удовлетворением отметил, что полицейское управление находится на прежнем месте. Весело насвистывая, он распахнул дверь.
Дежурный Ян Кюстерс, неистово размахивая руками, пытался на ломаном английском объяснить какому-то иностранцу, как пройти к Государственной картинной галерее, чтобы увидеть «Ночной дозор» Рембрандта.
Де Кок немного постоял, слушая его невразумительные пояснения и усмехнулся.
— Ты в самом деле думаешь, что этот человек тебя понимает?
Дежурный мрачно покосился на де Кока.
— Да нет, вряд ли, — бросил он коротко и сердито.
— А почему бы тебе не вызвать для него такси?
Ян Кюстерс отчаянно замотал головой.
— Некоторые иностранцы считают, что вызов такси — дело полиции и отказываются платить за вызов. А потом в управление являются разъяренные таксисты и требуют, чтобы я заплатил им по счету.
Кюстерс повернулся к иностранцу.
— Послушайте, — снова начал он терпеливо втолковывать ему. — Вы дойдете до Центрального вокзала и там сядете в автобус.
Де Кок отошел от стола дежурного и довольно бодро для его почтенного возраста поднялся по каменной лестнице на второй этаж, где находилась комната следователей. Он дружески кивнул нескольким полицейским, сидевшим на широкой скамье в коридоре, и вошел в комнату.
Молодой следователь Фледдер, как всегда, стучал на старенькой портативной пишущей машинке.
Инспектор небрежно кинул на вешалку шляпу, однако промахнулся и ему пришлось поднять ее с пола после того, как он снял мокрый плащ. Тяжелыми шагами де Кок двинулся к своему столу. Едва он сел и начал выдвигать ящик, чтобы достать оттуда папку со старым запутанным делом, как Фледдер встал и с озабоченным видом подошел к нему.
Де Кок поднял на него глаза.
— Кто тебя расстроил? — спросил он.
Фледдер молча ткнул пальцем через плечо в сторону двери комиссара. Де Кок нахмурился. Комиссар не вызывал у него никаких приятных ассоциаций.
— Он что же, вызывал тебя?
— Да.
— Зачем?
Молодой следователь печально улыбнулся.
— Он… он хочет повысить меня в должности.
Де Кок нахмурился.
— Ну и прекрасно! — воскликнул он. — От души поздравляю!
Однако Фледдер грустно опустил голову.
— Я сказал комиссару Бейтендаму, что отказываюсь от этого назначения.
Де Кок удивленно уставился на него.
— Ты с ума сошел?!
Фледдер задумчиво покачал головой.
— Я думаю, что должен был… отказаться.
![Расследования Берковича 8 [сборник]](/storage/book-covers/c5/c540bbc7751f474728a1312d5e27980adfb0871c.jpg)
![Расследования Берковича 4 [сборник]](/storage/book-covers/2e/2e364d566597c47b1bfc6e9e933fd93c1c42aebd.jpg)
