Кровавая луна - [119]

— Довольно ли? — повторил я, — более чем довольно. Благодарю тысячу раз!

— Если я пользуюсь доверием графини в такой степени, то должна быть ее подругой; если же я дружна с ней, могу ли я злоупотреблять дорогим для меня именем? И все только для того, чтобы обмануть незнакомого иностранца!

— Простите меня. Для меня бесценна надежда увидеться и говорить с графиней. Неудивительно, что я усомнился. Но вы разубедили и, надеюсь, простили меня.

— В два часа ночи будьте в указанном месте.

— Обязательно.

— Опасность не устрашит вас, я знаю. Не трудитесь убеждать меня, вы уже доказали свою отвагу.

— Ради прекрасных глаз графини я преодолею любую опасность.

— Не сомневаюсь. Не лучше ли вам теперь пойти отыскивать вашего приятеля?

— Я обещал дожидаться здесь его возвращения. Граф де Сент-Алир собирался представить меня графине.

— И вы ему поверили? Наивный!

— Почему?

— Потому что он хитер и ревнив. Он никогда в жизни не представит вас своей жене. Сейчас он вернется и скажет; что не смог отыскать ее и представит вас в другой раз.

— Кажется, он идет сюда с моим другом. Дамы с ними действительно нет.

— Я вас предупреждала. Долго бы вам пришлось дожидаться встречи, если бы она зависела только от него. Между тем вам будет лучше сделать вид, что мы не знакомы; если он приметит нас вместе, то наверняка заподозрит, что мы беседовали о его жене. Это лишь распалит его подозрительность.

Поблагодарив неизвестную доброжелательницу, я удалился на несколько шагов и ловким маневром зашел во фланг графу.

Я улыбнулся под маской, когда граф принялся уверять меня, что герцогиня д’Аржансак переменила место и увела графиню с собой, но что он надеется в самом скором времени познакомить меня со своей женой.

От компании маркиза я постарался уклониться, ибо страх как боялся, чтобы он не вздумал провожать меня до дома. Мне совсем не хотелось прибегать к предлогам и надуманным объяснениям.

Поспешно замешавшись в толпу, я направился с максимально возможной в такой тесноте быстротой к зеркальной галерее, которая находилась в направлении диаметрально противоположном тому, куда, как я видел, пошли граф и мой приятель маркиз.

Глава пятнадцатая СТРАННАЯ ИСТОРИЯ О «ЛЕТУЧЕМ ДРАКОНЕ»

В ту эпоху во Франции подобные празднества не затягивались допоздна, как это принято теперь у нас в Англии. Я взглянул на часы. Было далеко за полночь.

Вечер стоял тихий и теплый; в великолепной анфиладе зал, несмотря на их обширность, было душно, духоту эту в особенности тяжело было переносить под маской; сказывались и невозможная давка, и множество свечей. Видя, что так поступают и другие, кто, подобно мне, не опасается быть узнанным, я снял маску. Едва я успел это сделать и перевести дыхание, как услыхал знакомый голос, который окликнул меня по-английски. Оказалось, меня звал мой приятель Том Вестлейк, драгунский офицер. Он тоже стащил маску с раскрасневшегося лица. Это был один из героев Ватерлоо, слава о которых гремела по всему свету, и перед которыми благоговел весь мир, за исключением, разумеется, Франции. За Томом водился всего один серьезный недостаток — он имел скверную привычку шампанским утолять жажду, которая делалась у него неутолимой на балах, празднествах и музыкальных вечерах — словом, везде, где шампанское разносили бесплатно. Когда он представлял меня своему другу Карманьяку, я заметил, что язык у него ворочается не совсем свободно. Карманьяк был невысокого роста, худощав и прям как палка. Роговые очки на мясистом носу оттеняли розовую, точно колено младенца, лысину. Сохраняя серьезное выражение лица, он периодически доставал резную табакерку и пытался угостить меня щепоткой нюхательного табаку. Как я узнал позднее, он работал в полицейском управлении.

Том выказывал поползновения балагурить и делать хитрые намеки, но в его нынешнем состоянии они были уж чересчур темны. Он то и дело приподнимал брови и как-то странно поджимал губы, обмахиваясь маскарадной маской, как веером.

После непродолжительной беседы в таком непритязательном вкусе, я, к радости своей, заметил, что он предпочел роль молчаливого слушателя, пока мы с Карманьяком разговаривали между собой. Опустившись с чрезвычайной осторожностью и колебаниями возле нас, Том с видимым усилием держал глаза открытыми.

— Вы говорили, что остановились в гостинице «Летучий дракон» в полумиле отсюда, — обратился ко мне Карманьяк. — Когда я служил в другом полицейском управлении, года четыре назад, в этой гостинице произошли два престранных случая. Состоятельный эмигрант, которому император позволил вернуться во Францию, исчез бесследно, остановившись в ней. Таким же загадочным было исчезновение русского путешественника, человека богатого и знатного. Он словно испарился в воздухе.

— Мой камердинер рассказывал мне нечто непостижимое. Насколько я помню, речь шла об одних и тех же лицах — о возвратившемся эмигранте и русском вельможе. Но он наговорил мне таких несуразиц, что, признаться, я не поверил ни единому его слову.

— Ничего сверхъестественного в этих исчезновениях не было, однако случаи не поддаются простому объяснению. Различные предположения ни на йоту не приблизили нас к разрешению этой загадки; обстоятельства до сих пор покрыты мраком.