Из истории готического романа
В период с 1765 по 1850 год готический роман был наиболее читаемой книгопечатной продукцией как в Англии, так и в Европе. Доктор Натан Дрейк, редактор журнала «Литературный досуг»,[1] так определял готический жанр: «…ничто не воздействует столь сильно на человека, как готика… даже самый невосприимчивый мозг, рассудок, свободный от каких бы то ни было следов суеверия, непроизвольно признает ее власть и силу». Его соотечественник, британский критик Теодор Уаттс-Дантон, называл готику «ренессансом чудесного» в английской литературе. Существовали и прямо противоположные мнения — профессор Йельского университета Уильям Лайон Фелпс в своей работе «Начало английского романтизма»[2] рассматривал готику как «синоним варварского, хаотичного и безвкусного».
Несмотря на столь противоречивые оценки, готический роман раскупался — в большинстве своем его почитателями были представительницы прекрасной половины человечества всех возрастов и сословий. Английский журналист Питер Хэйнинг в своей антологии «Знаменитые британские повести ужаса» во введении приводит случай, имевший место в одном из книжных магазинов Ирландии. Почтенная леди разговаривает с продавцом книг: «Да, книга и в самом деле плоха, сэр, — но я внимательно просмотрела каждую страницу и отчеркнула ненужные места, чтобы мои девочки могли опустить их, не читая!»
Выяснить причины неубывающего успеха готического жанра стремились многие литературоведы и ученые. Монтегю Саммерс, Эдит Биркхэд, Эйно Райло, Эдмунд Бёрк и Девендра Варма пытались анатомировать готику и таким путем постичь ее суть. Чувственное обоснование готического стиля принадлежит Эдмунду Бёрку, выпустившему в 1757 году свой бессмертный труд «Исследование наших представлений о возвышенном и прекрасном».[3] Остальные исследователи создали исчерпывающую классификацию стиля. Выдающийся знаток жанра Монтегю Саммерс в книге «Потусторонний омнибус»[4] выделяет следующие типы описываемых в литературе сверхъестественных явлений: потусторонние силы и посещение со злой целью; явление призрака и странная болезнь; загробные появления; живые мертвецы; возвращение из могилы; исполнение клятвы; неупокоенная душа; загадочное предначертание. Каждому из этих явлений отведена своя роль в сюжетной линии готического романа: если странная болезнь и загадочное предначертание могут открывать действие, то явление призрака или возвращение из могилы, как правило, завершают его. Неупокоенная душа или живые мертвецы появляются лишь затем, чтобы подтолкнуть к разгадке, между тем как сумрачный замок, в стенах которого разыгрывается кровавая драма, остается суров и неизменен. Подобное распределение ролей вполне согласуется с хорошо знакомой каждому символикой реалистического романа. Как самостоятельные литературные течения духовно-мистические трактаты и светские жизнеописания, практически не пересекаясь, существовали с самого зарождения письменности. Столь замечательная устойчивость их как стилей лишний раз подтверждает разделение нашего бытия на материальное и духовное. Тем не менее стоит отметить разнообразие форм, в которых предстают эти две основные субстанции, — зачастую происходит лишь смена декораций, смысл же символики остается прежним. В своей монографии «Готический поиск»[5] Монтегю Саммерс проводит сравнение готического романа с классическим и выводит из этого сопоставления два ряда знаковой символики, общей в обоих направлениях:
| ГОТИКА | КЛАССИКА |
| Замок | Дом или особняк |
| Пещера | Беседка |
| Стон | Вздох |
| Великан | Отец |
| Окровавленный кинжал | Веер |
| Завывания ветра | Нежный бриз |
| Рыцарь | Джентльмен без бакенбард |
| Леди, главная героиня | Никаких изменений: женщина всегда остается женщиной |
| Удар шпагой | Убийственный взгляд |
| Монах | Старый слуга |
| Кости, черепа | Комплименты, сантименты |
| Свеча | Лампа |
| Магическая книга с пятнами крови | Письмо, орошенное слезами |
| Загадочные голоса, шорохи | Редко употребляемые слова (обычно их выписывают из словаря) |
| Таинственный обет | Тонкий намек или ухаживание |
| Скользнувшее привидение | Адвокат или судья |
| Ведьма | Старая экономка |
| Рана | Поцелуй |
| Полночное убийство | Свадьба |
Как легко можно заметить, сходство обоих рядов настолько полное, что остается только гадать, существует ли вообще подобная приведенной цепочка отличий. Известный английский искусствовед XVIII века Ричард Нерд в работе «Письма о рыцарстве и средневековых романах» высказал мысль о подвижности эстетических вкусов во временных эпохах: «Если судить о готической архитектуре по греческим канонам, то в ней можно найти только искажения, но если изучать готику по ее собственным канонам, то результат получится иной».[6]
В книге «Хроника живописи» в главе «О состоянии архитектуры в конце правления Генриха VIII»[7] Хорас Уолпол пишет: «Нет неизменных эстетических норм, искусство вторично, и в каждой эпохе преобладает свой стиль, определяющий общую направленность искусства данного периода». Эти слова хорошо соотносятся с утверждением доктора Девендры П. Вармы о том, что в конце XVIII — начале XIX века таким стилем как в литературе, так и в живописи являлся готический. Вероятно, теперь самый подходящий момент, чтобы окинуть беглым взглядом историю возникновения и развития готического романа — «историю ужаса».
