Тихий смешок и тонкие пальцы, мягко перебирающей золотисто-рыжие кудри. В груди Рахеля быстро колотится сердце, и поток его эмоций, кажется, готов накрыть с головой.
Не бойся, Ниэм. Продолжай.
И это немое разрешение заставило окончательно рухнуть последнюю преграду. Прежде ещё можно было сказать о том, что между ними нет любовных отношений — лишь дружеские. В конце концов, пара поцелуев не могла бы значить так много, как то, что они собирались сделать теперь…
Рахель тихо стонал, поддаваясь ласкам рыжеволосого аристократа. Но и сам юноша-химера не бездействовал, стараясь доставить как можно больше удовольствия. Тёплые и лёгкие поцелуи перерастали в требовательные и жадные, ладони скользили уже не по ткани одежды, а по жаждущей тепла коже. Снова и снова, уже без боязни сделать что-то не так. Разве могло быть какое-то «не так», когда два потока эмоций слились в единое целое, когда уже не ясно было, кто из них больше и острее жаждет любви?
Ещё один поцелуй. Лунный свет, в лучах которого Рахель кажется столь беззащитным, почти ребёнком. Худые, узкие бёдра, вздрагивающие под ладонью, чуть приоткрытые сиреневато-чёрные губы… И эти глаза, глаза, цвет которых постоянно меняется. Сейчас это почти не разглядеть: зрачки расширились так, что, кажется, вовсе поглотили радужку…
Эльф и химера ласкали друг друга, и два потока сливались воедино. Будто и один, и другой играли на своём партнёре, как на натянутой, напряжённой струне. Стоны сливались с влажными звуками размыкающихся губ и шелестом ткани, бледная прохладная кожа вплотную прижималась к разгорячённой смуглой. Сейчас ничто не могло бы разорвать ту прочнейшую связь, что установилась между двумя телами и душами, слившимися в одно.
Ведь разве можно разорвать надвое нечто неделимое, не навредив при этом ему?..
Если бы Рахель не шёл вместе с ним, Ниэмар никогда не обнаружил бы вход в тот храм, о котором рассказывала Селена. Небольшая каменная арка, казалось, вросла в скалу, и лишь вблизи можно было понять: это не шутка природы, а специально выстроенное сооружение, и прикрывает оно уходящий вглубь горы туннель.
— И сюда никто не пытался войти за столько лет? — запоздало удивился Ниэмар. Рахель пожал плечами:
— Ключ — кровь пяти. Иначе нельзя.
Миновав неширокий туннель, Ниэмар и Рахель оказались в пещере с идеально ровными полами, которые явно не могли возникнуть сами по себе. Впереди виднелись жутковатого вида каменные ворота, перед которыми на полу слабо мерцали пять плит. Солнце, Водяная Лилия, Лис, Ворон, Древо и Стрела. Пять явно магических изображений, которые следовало обагрить кровью.
Мысленно благодаря Селену за то, что та догадалась пометить соответствующим образом каждую склянку, Ниэмар неуверенно достал первую. Сохранённая магией в жидком состоянии капля расплылась по изображению солнца и тотчас исчезла, словно впитавшись в самую глубину камня.
Водяная Лилия. Ворон. Древо и Стрела… Вот, наконец, последняя плита. После того, как на них попадала кровь, плиты начинали сиять ярче: похоже, наложенная века назад магия готовилась вновь распахнуть ворота, хранящие страшную тайну, которая может изменить будущее всего этого мира… Или, по крайней мере, Эсталара.
— Не бойся, — голос Рахеля подтолкнул эльфа в спину, заставляя поторопиться. Плотнее сжав зубы, Ниэмар провёл по руке лезвием ножа, стараясь не думать о том, что делает. Полоснуть по коже ножом просто, если не думаешь о боли, которая непременно последует…
Тёмно-красная капля сорвалась с руки Ниэмара, с отвратительно громким и гулким звуком падая на пол. И в тот же миг ворота начали открываться — без шума, без лишних звуков, словно боясь привлечь к себе внимание непосвящённых. Что сейчас будет? Вдруг там, за дверью, какое-нибудь чудовище, как в древних сказках?! На всякий случай Ниэмар сжал не порезанной рукой запястье Рахеля, но паника оказалась напрасной: за дверью лишь обнаружился ещё один зал, не такой и большой, как можно было бы подумать — абсолютно пустой. Ни книг, ни хотя бы каменных табличек, которые могли бы прояснить ситуацию. Лишь его стены были украшены множеством надписей на непонятном эльфу языке.
— Ты можешь это прочесть? — обращаясь к Рахелю, спросил рыжеволосый аристократ. Юноша-химера сделал шаг вперёд, проводя узкой ладонью по запылённым стенам. Он ощупывал каждую букву, будто слепой, и через пару мгновений тихо проговорил:
— Письмена Голоса. Нельзя прочесть, только слышать… Послушай их!
Не совсем понимая, чего хочет Рахель, рыжеволосый аристократ приблизился и дотронулся до жёсткого, шершавого камня. На мгновение ему показалось, будто камень пульсирует — совсем как живое существо…
… Мы были первыми.
Ниэмар отшатнулся, пытаясь понять, что это было. Рахель? Нет, голос совершенно другой, да и химера не дотрагивался до него. Видя реакцию Ниэмара, сын рода Коирит улыбнулся:
— Не бойся. Слушай их.
Ниэмар снова приблизился к каменным надписям, касаясь их рукой и закрывая глаза. Он позволял потоку, заключённому в этих древних стенах, нести себя…
Все мы родились из чёрной крови.
Мелькали чужие мысли, голоса, звуки… Всё это словно соткалось в некую причудливую музыку, что сродни морским волнам: она укачивала в своих объятиях, несла куда-то вперёд, позволяя поймать обрывки чужих слов и сновидений, зарыться в них без остатка, вдохнуть тот же воздух, что и те, кто некогда заключил здесь эту страшную тайну…
