Рахель легко коснулся рукой щеки эльфа.
Не бойся. Больше тебе не придётся причинять боль детям. В конце концов, в семье Водяной Лилии нет младенцев, они все уже в сознательном возрасте.
— Думаешь, от этого легче? — вздохнул Ниэмар. — Знаешь, как я был бы рад всё это послать в Бездну и просто вернуться домой? Узнать, как там сестра. Нашли ли ей мужа, или она до сих пор одна? Проклятье, я просто хочу, чтобы всё это поскорее закончилось.
От эльфа исходили не самые приятные эмоции. Но помимо них, было ещё что-то, отчего Рахелю хотелось оказаться ближе, чем раньше. Нежелание оставаться в одиночестве. Отчаянная мольба «прикоснись».
И юноша-химера решил выполнить эту немую просьбу, о которой, быть может, не подозревал даже сам Ниэмар: притянув эльфа поближе к себе, он прижался лбом к его лбу. Нимрас, который признал его за равного… Ниэм.
Рахель чуть отстранился — лишь затем, чтобы увидеть, с какой мольбой, с каким затаённым желанием рыжеволосый аристократ смотрит на его губы. Положив руку на грудь Ниэмара, он ощутил быстрое биение сердца.
Эльф медленно наклонился вперёд, так, что их губы почти соприкасались. Биение сердце и взволнованное сбитое дыхание. Желание быть ближе…
Пока что ни Рахель, ни Ниэмар не думали о том, что они делают и что будет потом. Они просто подались навстречу друг другу, слабо соприкасаясь губами…
Время шло, и с каждым мгновением Даэлла всё сильнее нервничала. Кровь деревьев — смола, янтарь… Золотой цвет. Королевская кровь, да и в принципе эльфийская — красная. Но ведь Вороны, род Коирит — те же самый эльфы, а значит, их кровь так же красна. Это логично, но… Но Даэлла давно поняла, что самый очевидный вариант не всегда является самым верным. Конечно, можно было бы действовать по методу предыдущей двери и нажать все три кнопки подряд, но что-то подсказывало: местная ловушка убьёт её в мгновение ока в случае неправильного ответа.
Даэлла, нервно закусив губу, уставилась на изречение. «Кровь деревьев застывает янтарём, королевская кровь — красна»… Может, это подсказка? Упоминается янтарь — оранжевый или жёлтый, а также красный цвет. Может ли быть, чтобы верным ответом был чёрный?
Зажмурившись, Даэлла надавила на чёрную кнопку. Щелчок — и дверь зашевелилась… Верный ответ! Но почему же кровь Воронов чёрного цвета, не красного? Старшая дочь рода Ивиор долго могла бы думать об этом в подходящих обстоятельствах, но сейчас девушку гораздо больше занимало открывшееся её взору зрелище.
Хранилище, скрытое за тремя дверями, оказалось неожиданно маленьким — не больше обыкновенной спальни. По периметру тянулись несколько стеллажей, на которых красовались в специальных подставках идеально отполированные, круглые хрустальные шарики. В этих шариках клубился туман. Насколько знала Дэалла, некоторые маги могли сохранять воспоминания в такой вот форме, причём так, чтобы впоследствии их могли прочувствовать на себе и простые эльфы, те, что не владеют магией.
Дотронувшись рукой до одного из шариков, старшая дочь рода Ивиор закрыла глаза. Нет, это не тот… И этот…
Наконец, перед глазами мелькнула нужная картина — и Даэлла сгребла в охапку нужный шар, бросаясь бежать из Хранилища. Подумает над этой сценой она уже дома — там, где не будет опасности быть обнаруженной. И там, где можно будет присматривать за Асель и Иримом, а не оставлять их в одиночестве: в свете последних событий регент боялась за свою семью…
Ниэмар не мог поверить в произошедшее. Вроде бы до того они с Рахелем столько раз касались друг друга, что смешно было бы так переживать из-за какого-то там поцелуя: вполне закономерный исход. Но от мысли, что он, сын рода Таэниат, только что поцеловал химеру и не испытал отвращения, хотелось подняться на ближайшую высокую башню и выйти оттуда на тучку. Или с жизнерадостным бульканьем пойти ко дну реки.
— Ниэм… — Рахель потёрся носом о щеку эльфа, и рыжеволосый аристократ тяжело вздохнул. В конце концов, Рахель просто утешает его так, как умеет. Да и разве неприятным оказалось прикосновение этих прохладных губ? Вовсе нет.
— Тебе плохо? — встревожено спросил юноша-химера, пытливо заглядывая в глаза Ниэмара. Эти переливающиеся, меняющие цвет каждое мгновение глаза успели стать такими близкими и родными! Словно сын рода Таэниат уже успел забыть о том, что нимрас положено ненавидеть и презирать всех, кто ниже их по происхождению.
Нимрас… Перворождённые. Насколько знал Ниэмар, его сородичи появились на этой земле первыми, не считая полуразумных дикарей прочих рас. В результате лишь истинные нимрас сохранили свой изначальный облик: остальные расы, связавшись с дикарями, постепенно утратили себя и превратились в жалкие помеси. Химеры же… Химеры — помесь всего со всем разом. Существа, которые рождены всеми видами дикарей и земных тварей. Потому их кровь и черна, будто грязь. Но… Но Рахель не похож на какую-нибудь мерзость из книг, которые доводилось читать Ниэмару.
Очередной мягкий поцелуй прервал размышления рыжеволосого эльфа, и сын рода Лиса закрыл глаза. Нет, это невыносимо. Понимать, что ты не просто привязался к химере, да ещё и к мужчине, а искренне чувствовать себя счастливым. Вспоминать своё прошлое и думать о том, что нынешний Ниэмар сейчас ударил бы себя-прежнего, если бы тот посмел сказать хоть слово в адрес Рахеля. В прошлом он думал, что счастье в богатстве и благополучии; сейчас, будучи бездомным нищим и сидя под грязным мостом, он был счастливее, чем когда-либо ранее.
