Подтягиваясь, Ниэмар клял на чём свет стоит свои оказавшиеся слишком слабыми руки. Неприятно холодил бедро спрятанный во внутреннем кармане нож. Пусть юноша и не отличался впечатлительностью, но готов был поклясться: от вполне обычного, не магического лезвия исходит смертельный холод. Нет, не стоит думать о смерти. С ребёнком ничего не случится, всё будет хорошо.
— Тебе что-то нужно? — послышалось откуда-то снизу. Кажется, мать ребёнка уже вышла к воротам. Хорошо, если она не понесла малыша с собой. Впрочем, зачем бы ей это делать? Сейчас как раз такое время, когда маленькие дети спят.
Ниэмар в очередной раз подтянулся, оказываясь на уровне окна. Нет, в комнате никого не было, зато в колыбели наблюдалось слабое шевеление: то ли ветер колыхал тонкие простыни, то ли Эан не спал, а возился, пытаясь устроиться поудобнее.
Совсем маленький ребёнок. Дитя. И это самое дитя ему сейчас предстоит поранить до крови. Причём нужно понимать: как только малыш закричит, нужно будет бежать. Услышав крик сына, женщина скорее всего забудет про служанку и устремится к младенцу.
Сжимая в руках рукоять извлечённого из внутреннего кармана ножа, Ниэмар двинулся к колыбельке. Малыш и в самом деле не спал. Посмотрев на рыжеволосого аристократа, он широко распахнул глаза, даже не думая кричать: видимо, его заинтересовало незнакомое лицо.
— Извини, малыш. Я попытаюсь сделать так, чтобы тебе не было больно, — дрожащим голосом прошептал Ниэмар, поднося к ручке ничего не понимающего крохи мрачно поблескивающее лезвие…
Глава XXV: Неправильный ответ
Ещё раз перечитав изречение на двери, Даэлла окинула взглядом странные символы над дверью. Внезапно она сообразила: это цифры! Один, два, три… Нужно просто дать правильный ответ на вопрос. И вроде бы этот вопрос достаточно лёгок для той, кто вырос при дворе Сабрелона. Головы власти… Семьи, что заседают в Зале Солнца. Пять.
Каменная кнопка легко вошла внутрь косяка, и что-то глухо щёлкнуло. Даэлла испугалась было, что механизм сломался, но нет — дверь медленно заворочалась, отъезжая в сторону. За ней оказалась… Ещё одна дверь. Да что же это такое! Сколько их тут?! От первой двери вторую отделял лишь небольшой коридор, украшенный по бокам каменными головами львов с распахнутыми пастями.
Хлопнув себя в сердцах по колену, Даэлла быстро посмотрела на новый вопрос:
«Солнце сияет в небесах, солнце отражается в поверхности воды. Где ты носишь своё солнце?»
Здесь на каменных кнопках вместо цифр красовались искусно вырезанные гравюры: глаз, ладонь, нечто, напоминающее колыбель, дерево, некое подобие кресла…
Чуть подумав, Даэлла потянула руку к глазу и нажала на него. В конце концов, где ещё может гореть солнце? Что-то снова щёлкнуло, но теперь заворочалось нечто за спиной девушки. Прежде чем она успела выскочить, закрылась первая дверь. Проклятье! Значит, этот ответ — неправильный?
Ногам отчего-то стало мокро, и девушка, посмотрев вниз, поняла: из пастей каменных львов, показавшихся ей лишь украшениями, хлещет вода. Ещё немного — и всё пространство между двумя дверями будет затоплено. О, боги!
Значит… Значит, нужно срочно найти правильный ответ. И надеяться, что дверь после одного неверного ответа всё же откроется…
— Тебе что-то нужно? — настороженно смотрела на принявшего облик служанки Рахеля Брианна. Женщина выглядела усталой, что немудрено: она ведь сама всегда заботилась о сыне, не подпуская к нему нянек.
Не успевший придумать, каким образом он будет говорить с женщиной, Рахель развёл руками и произнёс, старательно пряча глаза:
— Госпожа, забыла корзину…
Слова, столь простые, давались с невероятным трудом: Рахель не привык, в отличие от своей сестры, общаться подобным образом. Да и зачем? С помощью такой речи легко соврать, дрожь же в руках лжеца не скроешь никакой магией.
— Мэда, что у тебя с голосом? — строго поинтересовалась Брианна, не сводя с Рахеля напряжённого взгляда. — Говори нормально!
Об этом юноша-химера тоже не подумал — и ему становилось страшно. Нужно было всеми силами задержать женщину здесь, на пороге. Но как говорить, если он понятия не имел, с какими интонациями разговаривает та служанка?! Да, примерное представление о её голосе он имел, но ведь нужно его воспроизвести досконально… Да ещё и эти слова, не желающие сходить с языка!
Пальцы женщины резко вцепились в запястье, и Брианна, заглянув химере в глаза, резко побледнела:
— Мэда?.. Что с тобой? Ты же… Ты не…
Понимая, что его раскрыли, Рахель не нашёл лучшего применения своей силе, кроме как быстро втолкнуть женщину в холл особняка и зажать ей рот рукой.
Дёрнувшись, Брианна вырвалась и бросилась бежать. Не из дома, за помощью, как можно было бы подумать. Нет, женщина стремилась наверх, к оставленному в одиночестве ребёнку. Рахель снова повис на ней, бормоча успокаивающее:
— Не бойтесь, не сделают плохо, не бойтесь…
— Оставь меня в покое, ты, мерзкая тварь! — закричала Брианна, и её голос эхом отдавался в пустом здании. Похоже, кроме неё и ребёнка, в особняке никого не было, но Рахеля это не радовало: в конце концов, крики могут услышать и с улицы.
— Не бойтесь, не хотим плохо, — путано бормотал Рахель, но женщина не желала успокаиваться. В какой-то момент она с силой ударила удерживающего её юношу-химеру, бросаясь к лестнице. Сверху послышался громкий плач, полный боли, и Брианна, словно это придало ей сил, кинулась наверх.
