Криворожское знамя - [134]
Вольфрум с Боде молча повернулись и пошли. Бартель остановил их.
— Вы, кажется, меня неправильно поняли. — Он язвительно усмехнулся. — Хайль Гитлер!
— Счастливо оставаться, — проворчал Боде, а Вольфрум молча посмотрел в окно.
— Ах, вот как?.. Впрочем, неудивительно. Мы ведь так давно знакомы…
Бартель обернулся к открытой двери в соседнюю комнату и позвал:
— Господин Барт!
Тень услужливо скользнул в кабинет.
— Вот двое вновь поступивших. Направьте-ка их для начала на рудоразборку. Пусть попривыкнут, а то разучились работать в забое. Кстати… у вас есть анкеты «Народной благотворительности»? Дайте-ка парочку, Вольфрум и Боде желают вступить. Заполним прямо здесь, на месте, не правда ли?..
Скрипя зубами, оба заполнили анкеты. Пальцы Барта слегка дрожали, когда он протянул Вольфруму авторучку. Вольфрум смотрел на него, как на неодушевленный предмет. Мразь! В лацканы пиджаков Барта, Лаубе и оберфарштейгера впилась паучья свастика.
Генрих Вендт не поправлялся, несмотря на все свои старания. Напротив, здоровье его еще ухудшилось, силы покидали истощенное тело. Прождав три месяца, он получил пособие: девять марок в неделю. Выдал пособие бургомистр Фейгель по просьбе пасынка Вендта, которому надоели причитания матери. От Генриха, разумеется, все скрыли. Альма умолчала о том, что ей за это пришлось вступить в нацистский Женский союз. Если позволяла погода, Генрих сидел в садике за домом. Он кашлял так, что слышно было на улице. Однажды, когда Карл, одетый в форму штурмовика, пришел навестить мать, Генрих, увидев пасынка, рухнул на пол и стал биться в припадке; на губах его выступила пена.
Весной тысяча девятьсот тридцать четвертого года вернулся домой старший сын Минны. Рассказывал он мало, только передал привет от отца, с которым незадолго до отъезда успел проститься в лагере.
— Как он себя чувствует? — спросил Вальтер. — Что он просил мне передать?
Отто был немногословен.
— Чтобы ты не стал ветрогоном, — ответил он.
— Я?.. Эх ты… — У рта Вальтера пролегла упрямая складка. Мальчик вырос и уже доставал брату до плеча. — Лихтенбург — это замок или так называется лагерь? Ну, расскажи!
Но как ни настаивал Вальтер, брат молча смотрел на него отсутствующим взглядом. Только однажды он сказал.
— Потом когда-нибудь, Вальтер. Ты сам должен понимать…
Отто совсем замкнулся в себе. Лишь у коляски, в которой, суча ножками, лепетал что-то маленький Пауль, он мог стоять или сидеть часами, качая ребенка. Когда в комнате никого не было, он говорил:
— Слышишь, малыш? Это все ради тебя. Чтобы тебе никогда не пришлось такого пережить. Твой папа выдержит, мы все выстоим. Нацисты дождутся, — мы их изрубим на куски!..
Страстные, гневные слова слетали с его губ, и глаза горели ненавистью.
Трижды в день он ходил отмечаться в полицию. Меллендорф и чиновник гестапо, который теперь засел в городе, скрупулезно следили за этим. Брозовский и Цонкель пользовались особым вниманием Меллендорфа; бывший бургомистр до сих пор не мог найти себе работу, хотя пробыл в тюрьме недолго.
В канун Первого мая в раздевалке Вицтумской шахты хлынул дождь листовок. На копре, высоко над шкивами, развевалось красное знамя; на тротуарах и стенах домов зарябили лозунги.
Когда Отто явился в полицию, там уже сидел Цонкель в распахнутой рубашке.
— Ага, коммуна хочет доказать, что она еще существует, — проговорил гестаповец.
Отто занял место рядом с Цонкелем. Им дали по ведру, щетке и повели на очистку улиц; каждого сопровождали двое штурмовиков с винтовками.
Под радостные вопли и визг большой группы «юных нацистов» Отто начал счищать лозунг, написанный на стене школьного здания. Всякий раз, когда он нагибался, чтобы обмакнуть щетку в ведро, штурмовик колол его булавкой в зад.
Глаза Отто застилала красная пелена. Выпрямившись, он смотрел в холодные, насмешливые глаза охранников.
— Давай, давай, скреби, собака! — подгоняли его нацисты.
Линда Бинерт, прыгавшая и визжавшая больше всех, крикнула штурмовикам, чтобы привели и Вальтера Брозовского. Из всего класса он один из немногих, кто не вступил в отряд «юных нацистов». К тому же он остался на второй год. Так ему и надо…
— Пошли за ним, — крикнул рыжий мальчишка. — Проучим его!
Стайка зверенышей помчалась через школьный двор.
Только мысль о матери, о брате, о маленьком Пауле и Эльфриде удерживала Отто. До самой ночи его гоняли по городу, на рыночной площади его заставили при свете карманного фонаря ползать на коленях и счищать надписи с тротуаров.
В кровоподтеках, оборванный, он вернулся домой. Эльфрида сидела у кровати Вальтера. Голова мальчика была перевязана толстым слоем марли. Ему пришлось отбиваться от шайки «юных нацистов».
— Не сердись, Отто, я им дал как следует. Особенно рыжему Рихтеру. Он тоже наверняка валяется в постели…
Вальтер победоносно поднял распухшую руку. Минна, обняв старшего сына, гладила его по голове. Плечи его вздрагивали.
Второго мая Отто послали на подземные работы в шахту. Он пошел в забой, в который потоком лилась вода. Товарищем по работе оказался двоюродный брат Рюдигера. Он рассказал, что Лора серьезно заболела и живет только его помощью. О Фридрихе он ничего не слыхал, все запросы остались без ответа. Последней весточкой от Рюдигера был привет, который он передал из концлагеря Заксенхаузен.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Перед летчиком-асом, легендой воздушного штрафбата Борисом Нефёдовым по кличе «Анархист» ставят задачу создать команду сорвиголов, которым уже нечего терять, способных на любые безумства. Их новое задание считается невыполнимым. Все группы пилотов, пытавшихся его выполнить, погибали при невыясненных обстоятельствах. Операцию лично курирует Василий Сталин. Однако задание настолько опасно, что к делу привлекают Вольфа Мессинга.
Страшное лето 1944-го… Александр Зорин не знал, что это задание будет последним для него как для командира разведгруппы. Провал, приговор. Расстрел заменяют штрафбатом. Для Зорина начинается совсем другая война. Он проходит все ужасы штрафной роты, заградотряды, предательства, плен. Совершив побег, Саша и другие штрафники уходят от погони, но попадают в ловушку «лесных братьев» Бандеры. Впереди их ждет закарпатский замок, где хранятся архивы концлагерей, и выжить на этот раз практически невозможно…
Летчика-истребителя Андрея Лямина должны были расстрелять как труса и дезертира. В тяжелейшем бою он вынужден был отступить, и свидетелем этого отступления оказался командующий армией. Однако приговор не приведен в исполнение… Бывший лейтенант получает право умереть в бою…Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной войны в составе ВВС Красной армии воевало уникальное подразделение — штрафная истребительная авиагруппа. Сталин решил, что негоже в условиях абсолютного господства германской авиации во фронтовом небе использовать квалифицированных пилотов в пехотных штрафбатах.
Диверсант… Немногим это по плечу. Умение мастерски владеть оружием и собственными нервами, смелость и хладнокровие, бесконечное терпение и взрывной темперамент в те секунды, когда от тебя, и только от тебя, зависит победа над смелым и опасным врагом…