Криворожское знамя - [132]
— Она этого не выдержит, не выдержит, — жалобно причитала Гедвига, утратившая всю свою былую решительность.
Вечерело. Пассажиры, сошедшие с поезда, главным образом рабочие, направлявшиеся в ночную смену, обступили тележку и давали всяческие советы.
— Почему эта женщина путешествует одна, да еще в положении? — спросил молодой человек, по виду служащий торговой фирмы.
— Помолчи, дурак, — раздался ответ. — Во всяком случае, не для собственного удовольствия.
— Что за дикость! — воскликнул какой-то бородач. — Да позвоните кто-нибудь в больницу! В этой карете ей и помереть недолго. Человек все-таки, а не лошадь! — Он подошел к тележке и, узнав Эльфриду, вобрал голову в плечи. Шея его будто окунулась в воротник зеленой летней куртки.
— Правильно! — поддержали его в толпе.
Разгорелся спор. Один из железнодорожников побежал к служебному телефону и, невзирая на возражения начальника станции, позвонил в больницу.
— Речь идет о человеческой жизни, — сказал он резко начальнику, преградившему ему дорогу. — Сами видите, что женщина умирает.
— Да у них здесь нет санитарных машин, — послышался голос из толпы. — Обычно в таких случаях вызывают пожарную.
Железнодорожник вернулся красный, как кумач.
— В больнице ответили, что машины нет и что вообще у них не родильный дом, — сообщил он. — Кого теперь интересует больная женщина…
— Как вы смеете? — раскипятился служащий торговой фирмы. — Что значит «теперь»? Что вы хотите этим сказать?
На его реплику никто не обратил внимания.
Возле собравшихся остановилась проходившая мимо группа дорожных рабочих. Узнав, в чем дело, один из рабочих сказал:
— Сами справимся. Вон там, в сарае, есть носилки.
Кто-то побежал за ключом от сарая. Дорожники, положив свои инструменты, развернули носилки. Начальник станции со значком НСДАП на кителе стал опять протестовать, когда рабочие взяли казенные одеяла и укрыли Эльфриду. Четверо мужчин, не обращая на него внимания, подняли носилки и двинулись вниз по улице в город.
— Скажите… скажи, ты не жена Юле Гаммера? Вы откуда, из тюрьмы? — Бородач шел рядом с Гедвигой, которая, шатаясь, как пьяная, плелась за носилками.
Она не ответила. Бородач поддержал ее, когда она споткнулась, и повел под руку.
В больничном вестибюле медсестра, откинув одеяло с носилок, всплеснула руками.
— Боже мой!
Между колен Эльфриды лежал младенец.
— Помогите мне, быстрее!
Дорожники отнесли носилки в помещение, указанное сестрой, и помогли раздеть Эльфриду.
— Да есть здесь какой-нибудь врач или нет? — оглушительно крикнул в коридоре один из рабочих. — Неужели надо прежде умереть, чтобы его дождаться?
Сбежавшиеся из палат больные взволнованно обсуждали происшедшее.
Добравшись до домика Брозовских, Гедвига в полном изнеможении прислонилась головой к дверному косяку. Дальше она идти не могла. Бородач не успел ее поддержать, и она, скользнув по стене, опустилась на ступеньки.
Вальтер с матерью выбежали в коридор: мальчик услышал стоны за дверью.
— Гедвига! — не помня себя, закричала Минна.
Брозовские втащили Гедвигу в дом.
— Позови врача… Нет, подожди. Я сама пойду.
— Мы уже отправили Винклер в больницу. Они приехали вместе, — тихо сказал бородач, который привел Гедвигу. — Вот что творят с нами…
Минна поспешила в больницу. Сестра не пустила ее к Эльфриде, лежавшей без признаков жизни.
— Собаки, собаки! — задыхаясь, повторяла Минна.
Один из рабочих тронул ее за плечо.
— Еще не все кончено, — прошептал он. — Я зайду к вам на днях.
Наконец явился врач. Его потревожили за семейным ужином. Первым он выставил рабочего из палаты и напустился на медсестру.
— Что это за безобразие?.. Извольте выполнять инструкции, иначе вам здесь нечего делать!
Медсестра, выслушивая нотацию, с большим трудом сдерживала гнев. Вместо ответа она откинула одеяло с роженицы. Врач переменился в лице.
— Почему не вызвали меня сразу же? — крикнул он.
Через четверть часа все было позади. Эльфриде сделали укол, пунцовый младенец лежал в белоснежной постели. Минна до утра просидела возле больной, следя за каждым ее движением. Никакие уговоры врача не заставили ее покинуть свой пост.
Дома, в комнате матери, Вальтер стоял на коленях около дивана, сжимая руку Гедвиги Гаммер.
— Тетя Гедвига, когда вернется папа? А дядя Юле, Отто и дядя Пауль? Они скоро придут?
— Ох, деточка, деточка… — только и смогла прошептать Гедвига.
В начале февраля Ольга Бинерт впервые ощутила вокруг себя какую-то пустоту; у нее появилось чувство, будто в городе что-то происходит, и это «что-то» рано или поздно коснется и ее. Она пыталась отогнать от себя это «глупое» ощущение, но без успеха.
После отъезда из Гербштедта директора Зенгпиля, назначенного школьным инспектором при ведомстве гаулейтера, Ольга стала руководить женской организацией. На новом поприще перед ней возникли кое-какие трудности. Жены чиновников и лавочников, которые после мартовских событий чуть ли не гуртом повалили в организацию, не желали подчиняться Ольге. Да и она испугалась ответственности. Бартель приложил немало усилий, чтобы добыть ей это местечко. Для нацистов он тем временем сделался почти незаменимым человеком и держал себя так, словно самолично основал НСДАП. Даже среди своих единомышленников он слыл стопятидесятипроцентным нацистом. У Альвенслебена Бартель приобрел особенный авторитет с тех пор, как у себя на шахте начал железной рукой насаждать нацистскую организацию «Трудовой фронт» среди горняков и даже среди служащих, для которых, по мнению одного штейгера, «вся эта лавочка не приличествовала званию».
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Перед летчиком-асом, легендой воздушного штрафбата Борисом Нефёдовым по кличе «Анархист» ставят задачу создать команду сорвиголов, которым уже нечего терять, способных на любые безумства. Их новое задание считается невыполнимым. Все группы пилотов, пытавшихся его выполнить, погибали при невыясненных обстоятельствах. Операцию лично курирует Василий Сталин. Однако задание настолько опасно, что к делу привлекают Вольфа Мессинга.
Страшное лето 1944-го… Александр Зорин не знал, что это задание будет последним для него как для командира разведгруппы. Провал, приговор. Расстрел заменяют штрафбатом. Для Зорина начинается совсем другая война. Он проходит все ужасы штрафной роты, заградотряды, предательства, плен. Совершив побег, Саша и другие штрафники уходят от погони, но попадают в ловушку «лесных братьев» Бандеры. Впереди их ждет закарпатский замок, где хранятся архивы концлагерей, и выжить на этот раз практически невозможно…
Летчика-истребителя Андрея Лямина должны были расстрелять как труса и дезертира. В тяжелейшем бою он вынужден был отступить, и свидетелем этого отступления оказался командующий армией. Однако приговор не приведен в исполнение… Бывший лейтенант получает право умереть в бою…Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной войны в составе ВВС Красной армии воевало уникальное подразделение — штрафная истребительная авиагруппа. Сталин решил, что негоже в условиях абсолютного господства германской авиации во фронтовом небе использовать квалифицированных пилотов в пехотных штрафбатах.
Диверсант… Немногим это по плечу. Умение мастерски владеть оружием и собственными нервами, смелость и хладнокровие, бесконечное терпение и взрывной темперамент в те секунды, когда от тебя, и только от тебя, зависит победа над смелым и опасным врагом…