Кривая Империя Книга 1-4 - [46]

Потихоньку окраины России Северной успокоились, когда пришла «мирная» напасть. Стал свирепствовать странный, невиданный мор, во время которого 27 февраля 1425 года после успешного тридцатишестилетнего правления умер и сам великий князь Василий Дмитриевич.

Итоги его княжения были таковы, что в воздухе стало ощущаться приближение новых времен. Запахло Империей. Писец стал скрупулезно записывать, какие бояре были старшие, какие под ними, кто в каком бою отличился, кто за Москву назидательно пострадал. Историк тоже был доволен: среди бояр Василия Дмитриевича ему удалось отыскать Федора Андреевича Кошку, посла московского в Орде. От этого дипломата произошло много Кошек и Кошкиных, которые служили князьям верой и правдой и заложили основу будущей династии Романовых, любезной перу Историка.

Василий Васильевич Темный

Василий Васильевич очутился на престоле в 10 лет.

— Ничего страшного, — успокаивали мамки и няньки, — вон дедушка Дмитрий тоже в 11 лет остался за старшего, а какой вырос богатырь! Бояре московские встали стеной за малолетнего князя: новая система была им понятна и приятна. Пока на Василия перешивали отцовы и дедовы вещи, бояре воевали под Костромой, Звенигородом и Нижним — наставляли на путь истинный тамошних претендентов.

Церковь была в седле!

— Нету никакой вакансии, господа, — огнем и мечом объяснял боковым Рюриковичам новую правду бытия митрополит Фотий. — Наши святые отцы выбрали верную тактику. Они не лезли в дела престола мирского. Они не пытались управлять князем московским, как епископы европейские — своими королями. Они стали верными и квалифицированными строителями Империи, вольными каменщиками новой кремлевской стены.

Война продолжалась. И опять подтверждалось, что Иго выгодно князьям, что оно необходимо для решения важных задач. Налоги в 10 % были не столь уж тягостной платой за возможность быстро решить проблемы наследства, разрубить неразвязные мотки древнего семейного права. Не рады были Рюриковичи, что их прапрапрадед Ярослав был такой Мудрый, что каждый великий предок норовил утрудить Писца и оставить потомкам завет, закон, устав. Сейчас, при Орде, можно было делать дела без оглядки на дедушкины сказки.

По старым правилам, после Василия Дмитриевича должен был править его брат Юрий Дмитриевич. А маленький Вася должен был гулять. А вот когда бы дядя Юрий умер, да дядя Андрей умер, вот тогда Вася был бы великий князь как сын старшего из сыновей Донского. Даже если бы так и произошло, то очень тоскливо стало бы детям Юрия — Василию Косому и Дмитрию Шемяке (видите: в обиход вошли клички, чтобы не запутаться в бесконечных Василиях и Дмитриях; их было столько, что родовая фамилия, ну скажем, Рюриков, проблемы не решала, а потому и не прижилась). Боярам тоже было кисло. Только бояре усидятся в думе, как при перемене княжеской ветви их всех отправляют по деревням или того хуже — на войну. Короче, старый порядок никого не устраивал. Нужно было его ломать. Василий послал бояр в Орду с требованием продать ярлык, как продали его отцу.

— Отцом Василием Дмитриевичем великий хан доволен остался? — Доволен! — Так чего ж вам еще? Сын тоже не подведет.

Татарам такое престолонаследие было понятно с детства, с первой соски кумыса. Поэтому, когда Юрий Дмитриевич начал доказывать свою правоту по архивным документам, хан заскучал, раззевался и сказал, что по-рюсски не шибко понимает.

Василий стал великим князем, но Юрий был еще силен. Он и его сыновья дважды и трижды выгоняли Василия из Москвы, но сами усидеть там не могли. И каждый раз они освобождали от себя столицу нашей родины не в результате военного поражения, а из-за очевидности политического расклада.

— Где король бубен? — В Коломне у Василия.

— Где прочие тузья-князья? — А у него же.

— А где самые червовые дамы? — На руках у Василия и его бояр.

В общем, Москва — Москвой, а князь сам по себе. Тут уже просматривалась система, круговая порука, всероссийский сговор. Вот она где вылазила, Империя! И Орда ей, ох как, помогала.

Итак, утверждение наследственности по прямой стало делом техники и некоторого времени. Пока тянулось это время, Иго должно было продолжаться, и Орда могла спать спокойно. Если бы Орда, не дай бог, рассосалась по степям, то пришлось бы русским людям строить на Дону липовый фанерный Сарай, сажать там кого-нибудь безобидного дурачка, кормить его, поить, обувать и одевать в ханские тряпки. И разыгрывать время от времени сцену «Приезд великого князя Владимирского в Орду с дарами и данью» или «Ханский суд, кому на Руси впредь княжить и жить хорошо».

Орда была полезна, но уже слаба. Ярлыки продавала быстро, а чтобы оформить вызов неугодного князя в Сарай и там его принародно казнить, нет, этого уже не получалось. Поэтому вслед за правом Мудрого и правом богатого на Руси снова стало утверждаться право сильного. Дрались уже не на шутку.

Василий пленил Шемяку. Косой хотел напасть неожиданно, но был встречен, разбит и тоже пленен. Его союзники продолжали воевать и захватили великокняжеского воеводу Александра Брюхатого. Этот толстяк был как бы министром обороны Василия. Князь заплатил за него приличный выкуп, но враги оказались коварны: деньги взяли, — Брюхатого уволокли в дальний плен. Василий рассердился, под руку ему попался Косой: «Ах ты — Косой! Ну, ладно, ладно», — и велел ослепить косого брата. По старинке.