Кривая Империя Книга 1-4 - [44]

Купец-суконник Адам неосторожно выстрелил из самострела в Тохтамыша и насмерть поразил его любимого придворного. Вот горе-то было! Озлобился Тохтамыш. Взять Кремль у хмельных москвичей не получалось. Пришлось применять классические ходы. Вперед вывели пленных нижегородских послов. Те заголосили по-писаному: «Царь хочет жаловать вас, своих людей и улусников». И пришел Тохтамыш будто бы не на москвичей, а только на Дмитрия Донского. И просит он москвичей отвориться. И ничего ему не нужно, только скромный дар какой-нибудь: хлеб-соль, чернильницу в виде шапки Мономаха. И желает царь совершить пешую экскурсию по Кремлю. Личные вещи согласен сдать в камеру хранения.

— А! Ну, если так, то мы гостям рады! С хлебом-солью у нас туговато, а по Кремлю поводить — пожалуйста. И вот прими, хан-батюшка, чашу зелена вина из княжьих подвалов!

«Лучшие» люди московские с героем Остеем, с крестами и транспарантами вышли за ворота. Татары с честью проводили Остея к хану для встречи без галстуков. И немедля удавили его. Потом мирно подошли к делегации, как бы для братания, и порубили ее, начиная теперь уже с духовенства. Потом вошли в Кремль, поубивали всех встречных и попленили поперечных, пограбили казенное и частное имущество, пожгли огромные запасы вредных книг, спасаемых в Кремле крамольными москвичами. Излишков спиртного не обнаружили. В общем, татары действовали строго по уставу, а русских опять водка подвела!

Далее, поглядывая в устав Чингиза, татары рассеялись по Руси собирать трофеи и дань. Из Твери от князя Михаила, у которого отсиживался и митрополит Киприан, пришло к хану поздравление с победой. Тохтамыш отправил в Тверь великокняжеский ярлык, не велел трогать тверских владений и совсем уж разнежился. Но тут случилось не по старине. Крупный татарский отряд нарвался на армию Владимира Серпуховского-Донского, которого еще называли просто Храбрым. Владимир был с татарами жесток. Случайно уцелевший волонтер, рыцарь печального образа, прискакал в татар-стан с воплями: «Russians come!». Писец, прибитый гвоздями к церковным воротам, злорадно прохрипел Тохтамышу точный перевод: «Дождался, козел? Наши окружили тебя со всех сторон, и горним благоволением пресвятой Троицы несут огнь небесный на твое поганое войско». Разведка подтвердила: Дмитрий Донской с войском спускается от Костромы. Тохтамыш очень быстро собрался и бесславно покинул русские пределы, не успевая толком грабить и жечь по пути.

Дмитрий вернулся в Москву, поплакал и стал выдавать пособие на похороны: по рублю на два сорока трупов. Похоронили 24 000 москвичей, издержались на 300 целковых…

Когда в младших классах средней школы нам говорили, что русские победили на Куликовом поле и это была вселенская победа, мы радовались, как дети. Когда нам также сообщали, что Иго потом продолжалось еще целый век 100 лет! — мы не понимали, в чем здесь фокус. На это нам тогда отвечали: подрастете, узнаете. Тем не менее, подросший ученик с трудом осознает, какая это ползучая штука — Иго. Только богатый жизненный опыт и ношение на шее сразу нескольких иг просветляет и успокаивает ученого, ставит все на свои места.

Ну, не было больше никаких сил у Дмитрия Донского. Вот и пришлось ему делать вид, что ничего не произошло. Что свершается нормальное административное управление великой Империей, в которой Москва и Русь всего лишь субъекты федерации. А поле Куликово? А это была товарищеская встреча, рыцарский турнир, спортивное многоборье. Лично брат Тохтамыш не пострадал? Нет, даже мозоли не натер — его на поле и не было. Лично брат Дмитрий не ранен? Нет — обморок не считается. Так что сын Донского Василий — гость в Орде (невыездной, правда), посол Тохтамыша — «хозяин» в Москве, собирает «дань великую» по полтиннику с деревни. А на полтинник, как мы знаем, можно похоронить целый сорок россиян с московскими почестями. Тяжко!

Всеми этими уступками удалось Донскому задвинуть Тверь обратно. Получить ярлык. Удовлетворить татар грабежом неверной Рязани. Василий Дмитриевич тоже помог отцу. За выездную визу в Орде с него требовали 8000 рублей. Молодой князь куницей бежал до дому и сберег Москве страшное количество погребальных денег.

Потянулись последние 100 лет Ига. И никак не получалось заняться имперским строительством. Вернее, оно шло, но так же вяло и с накатами-откатами, как нападало и спадало Иго.

Приходилось то воевать, то лобызаться с Олегом Рязанским. Враждовать с Литвой и Тверью. Наскакивать на Новгород, пока он бьется с немцами, потом косить немцев. Нужно было непрерывно проводить розыскную и следственную работу, потому что новгородцы, донские казаки и просто безымянные шайки недолго переживали патриотический порыв и взялись за старое. Есть-то надо!

Но государство возрождалось. Вот уж и случилась первая торжественная казнь по политическому делу. Еще до Куликова наши поймали попа, который нес из Орды от опального московского боярина Ивана Вельяминова набор отравы для террора по Москве. Попа допросили и сослали, папка на Вельяминова пополнилась. Вельяминов неосторожно появился в Москве и оказался очень кстати. Процесс Писцом не стенографировался, а казнь расписана щедро. И поле было оборудовано для большого стечения народа, и преступник торжественно выведен на эшафот, и москвичи сентиментальные прослезились. Понятия «член семьи врага народа» тогда еще не было, поэтому род Вельяминовых остался в чести и у власти. В общем государство обозначало себя все отчетливее.