Крейсер «Улисс» - [72]

The Kapok Kid looked at him hopefully. "Does that mean it's all right?"	- Выходит, он цел? - с надеждой посмотрел на него Капковый мальчик.
"Of course it's all right!	- Конечна, цел!
If it's a blasted tailor you want, why the hell------"	Но если тебе понадобился портняжка, какого же ты дьявола...
"Enough!" The Kapok Kid swung briskly on to the side of his bunk, lifting an admonitory hand. "There is work for you, sawbones." He touched his bleeding forehead. "Stitch this up and waste no time about it.	- Довольно! - Бойко, вскочив, штурман, сея на край койки и предостерегающе подмял руку. - И для вас, костоправов, работенка найдется, - он показал на кровоточащий лоб. - Заштопай-ка меня, только поживей.
A man of my calibre is urgently needed on the bridge...	Без такого специалиста, как я, на мостике не обойтись..
I'm the only man on this ship who has the faintest idea where we are."	Я единственный человек на корабле, который знает, где мы находимся.
Busy with a swab, Nicholls grinned. "And where are we?"	- Ну и где же? - усмехнулся Никоддс, держа в руках тампон.

"I don't know," said the Kapok Kid frankly. "That's what's so urgent about it...	- Не знаю - признался Капковый. - Потому-то и надо спешить.
But I do know where I was back in Henley.	Но зато я знаю, где я находился! У себя дома, в Хенли.
Did I ever tell you...?"	Я тебе рассказывал?..
The Ulysses did not die.	"Улисс" не погиб.
Time and again that night, hove to with the wind fine of her starboard bow, as her bows crashed into and under the far shoulder of a trough, it seemed that she could never shake free from the great press of water.	В ту ночь, когда на дрейфующий корабль, в правую скулу которого дул ветер, обрушивались огромные массы воды, не раз казалось, что крейсеру не под силу стряхнуть страшный груз.
But time and again she did just that, shuddering, I quivering under the fantastic strain.	Однако, судорожно напрягаясь всем корпусом, корабль снова и снова сбрасывал с себя немыслимое бремя.
A thousand times before dawn officers and men blessed the genius of the Clyde ship-yard that had made her: a thousand times they cursed the blind malevolence of that great storm that put the Ulysses on the rack.	Тысячекратно, до самой зари офицеры и матросы благословляли кораблестроителей с Клайда, создавших этот крейсер; тысячекратно кляли они слепую злобу бури, то и дело норовившей опрокинуть их корабль.
Perhaps "blind" was not the right word.	Пожалуй, слово "слепую" в данном случае неуместно.
The storm wielded its wild hate with an almost human cunning.	В дикой своей ярости шторм орудовал с почти человеческим коварством.
Shortly after the first onslaught, the wind had veered quickly, incredibly so and in defiance of all the laws, back almost to the north again.	Сразу после первой атаки ветер невероятно быстро повернул и, вопреки всем законам метеорологии, снова задул с севера.
The Ulysses was on a lee shore, forced to keep pounding into gigantic seas.	На "Улисс", находившийся у подветренного берега, то и дело обрушивались огромные валы.
Gigantic, and cunning also. Roaring by the Ulysses, a huge comber would suddenly whip round and crash on deck, smashing a boat to smithereens.	Г игантские валы эти, казалось, были одушевленными существами... С ревом мчась мимо "Улисса", огромный вал неожиданно делая рывок в сторону и опускался на палубу корабля, разбивая вдребезги то одну шлюпку, то другую.
Inside an hour, the barge, motor boat and two whalers were gone, their shattered timbers swept away in the boiling cauldron.	За какой-то час от вельбота, разъездного катера и двух моторных баркасов остались одни щепки, тотчас пропавшие в кипящем котле.
Carley rafts were broken off by the sudden hammer-blows of the same cunning waves, swept over the side and gone for ever: four of the Balsa floats went the same way.	Спасательные плоты Карлея сорвало и смыло за борт, туда же отправились и четыре бальзовых плота.
But the most cunning attack of all was made right aft on the poop-deck.	Но особенно досталось кормовой чаети крейсера.
At the height of the storm a series of heavy explosions, half a dozen in as many seconds, almost lifted the stern out of the water.	В самый разгар шторма раздалась серия мощных взрывов. Корма корабля чуть не выпрыгнула из воды.
Panic spread like wildfire in the after mess-decks: practically every light abaft the after engine-room smashed or failed.	Точно лесной пожар, в кормовых кубриках распространилась паника; на юте почти все лампы освещения были разбиты или выведены из строя.

In the darkness of the mess-decks, above the clamour, high-pitched cries of	Заглушая ропот, по темным кубрикам понеслись вопли:
"Torpedoed!"	"Нас торпедировали!",
"Mined!"	"Мины!",
"She's breaking up!" galvanised exhausted, injured men, even those-more than half-in various degrees of prostration from seasickness, into frantic stampeding towards doors and hatches, only to find doors and hatches jammed solidly by the intense cold.	"Корабль тонет!" Эти вопли точно гальванизировали измученных, израненных людей - даже тех, кто, укачавшись, лежал в разной степени прострации. Толпа ринулась к дверям и люкам, но из-за лютой стужи их невозможно было открыть.