Крейсер «Улисс» - [50]

Шрифт
Интервал

Commander Turner had no option; again he reached for the E.A.S. switch.У Тэрнера не оставалось иного выхода, и он снова потянулся к выключателю сигнала боевой тревоги.
Twenty minutes later the stand-down sounded again, but the Commander was to have no cocoa that night.Двадцать минут спустя опять прозвучал отбой, но в ту ночь старпому так и не довелось выпить свое какао.
Three times more during the hours of darkness all hands closed up to Action Stations, and only minutes, it seemed, after the last stand-down, the bugle went for dawn stations.Еще трижды матросы занимали свои боевые посты, и не успели пройти после последнего отбоя несколько минут, как горн возвестил обычную утреннюю тревогу.
There was no dawn as we know it.В том смысле, в каком мы это понимаем, утра и не было.
There was a vague, imperceptible lightening in the sky, a bleak, chill greyness, as the men dragged themselves wearily back to their action stations.Лишь едва заметное посветление угрюмого, серого, стылого неба, когда усталые люди в который раз потащились на свои боевые посты.
This, then, was war in the northern seas.Такова война в северных ведах.
No death and glory heroics, no roaring guns and spitting OerKkons, no exaltation of the spirit, no glorious defiance of the enemy: just worn-out sleepless men, numbed with cold and sodden duffels, grey and drawn and stumbling on their feet with weakness and hunger and lack of rest, carrying with them the memories, the tensions, the cumulative physical exhaustion of a hundred such endless nights.Тут не было славной смерти, не было героики, рева пушек и стука "эрликонов", не было могучего взлета духа, дерзновенного вызова врагу. Были лишь измученные, недосыпающие люди, окоченевшие от холода, в сырых канадках, с серыми, исхудалыми лицами; они едва держались на ногах от голода, слабости и усталости, удрученные гнетом воспоминаний, нервных потрясений, физического напряжения, накопившегося за сотню таких же бессонных ночей.
Vallery, as always, was on the bridge.По своему обыкновению Вэллери находился на мостике.
Courteous, kind and considerate as ever, he looked ghastly.Обычно учтивый, добрый и внимательный, он выглядел жутко.
His face was haggard, the colour of putty, his bloodshot eyes deep-sunk in hollowed sockets, his lips bloodless.Лицо изможденное, цвета замазки, налитые кровью глаза ввалились, губы бескровны.
The severe haemorrhage of the previous night and the sleepless night just gone had taken terrible toll of his slender strength.Ужасное кровотечение накануне и бессонная ночь сильно пошатнули его и без того хрупкое здоровье.
In the half-light, the squadron came gradually into view.В утреннем сумраке показались корабли эскадры.
Miraculously, most of them were still in position.Каким-то чудом они все ещё сохраняли свое место в строю.
The frigate and minesweeper were together and far ahead of the fleet, during the night they had been understandably reluctant to have their tails tramped on by a heavy cruiser or a carrier.Фрегат и тральщик ушли далеко вперед, не желая попасть в темноте под форштевень крейсера или авианосца.
Tyndall appreciated this and said nothing.Тиндалл это понял и ничего не сказал.
The Invader had lost position during the night, and lay outside the screen on the port quarter.Ночью "Инвейдер" потерял место в ордере, оказавшись далеко за пределами охранения.
She received a very testy signal indeed, and came steaming up to resume station, corkscrewing violently in the heavy cross seas.После хорошей взбучки он принялся догонять эскадру, вспарывая винтами крутые встречные волны.
Stand-down came at 0800.Отбой дали в 08.00.
At 0810 the port watch was below, making tea, washing, queueing up at the galley for H.U. breakfast trays, when a muffled explosion shook the Ulysses.В 08.10 подвахта находилась внизу, моряки заваривали чай, мылись, выстраивались в очередь у камбуза. В этот момент корпус "Улисса" потряс глухой взрыв.
Towels, soap, cups, plates and trays went flying or where left where they were: blasphemous and bitter, the men were on their way before Vallery's hand closed on the Emergency switch.Полотенца, куски мыла, чашки, миски, подносы полетели в разные стороны. Сердито бранясь, люди бросались к своим боевым постам, прежде чем рука Вэллери легла на выключатель сигнала боевой тревоги.
Less than half a mile away the Invader was slewing round in a violent half-circle, her flight-deck tilted over at a crazy angle.Находившийся менее чем в полумиле "Инвейдер" начал юруто поворачивать. Взлетная палуба корабля немыслимо накренилась.
It was snowing heavily again now, but not heavily enough to obscure the great gouts of black oily smoke belching up for'ard of the Invader's bridge.Опять повалил густой снег, но сквозь белую пелену пробивались густые клубы дыма, вырывавшиеся откуда-то из недр передней палубы.
Even as the crew of the Ulysses watched, she came to rest, wallowing dangerously in the troughs between the great waves.Высыпая наверх, весь экипаж "Улисса" разглядывал подбитый корабль. Между тем "Инвейдер" потерял ход и начал проваливаться в ложбины между огромными валами.

Еще от автора Алистер Маклин
Пушки Острова Наварон

Во время Второй мировой войны группе британских диверсантов поручено уничтожить морские орудия немцев, расположенные в труднодоступном и хорошо охраняемом каземате на одном из островов Эгейского моря. Только после уничтожения этих орудий английский флот сможет произвести эвакуацию своих войск. Однако диверсионное задание оказывается невероятно сложным и смертельно опасным...


Кукла на цепи. Дело длинноногих манекенщиц

В сборник включены произведения двух англоязычных мастеров детектива. Роман Алистера Маклина «Кукла на цепи» — крутой боевик, где герой почти в одиночку бьется не на жизнь, а на смерть с наркомафией. Американец Эрл Стэнли Гарднер по плодовитости и популярности соперничает с Агатой Кристи. Его роман «Дело длинноногих манекенщиц» почти не содержит боевых эпизодов, зато увлекательнейшую интригу судопроизводства плетет постоянный герой этого автора — адвокат Перри Мейсон.Содержание:Алистер Маклин. Кукла на цепиЭрл Стенли Гарднер.


Искатель, 1994 № 05

Художник Юлия Киселёва.


Санторин

В Эгейском море взрывается прогулочная яхта греческого мультимиллионера. Одновременно в том же районе терпит крушение неопознанный самолет. И это лишь начало зловещей череды событий, которые могут привести к глобальной катастрофе...


Сувенир, или Кукла на цепочке

В романе «Кукла на цепочке», посвященном борьбе Интерпола с международным наркобизнесом, действие разворачивается на фоне преимущественно ночного Амстердама с его туманными каналами и напряженной атмосферой портовых притонов. Великолепный язык произведения сочетается с несколько ироничной манерой рассказа и типично английским юмором, не оставляющим героя даже в безнадежных ситуациях. .


Последняя граница

В остросюжетном романе `Последняя граница` секретный агент Великобритании Майкл Рейнольдс получает задание – проникнуть в Венгрию, найти и похитить выдающегося разработчика баллистических ракет. Это задание было сравнимо с поисками иголки в стоге сена...


Рекомендуем почитать
Известие о разбившемся российском бриге Фальке в Финском заливе…

«Жизнь человеческая исполнена сама по себе опасностей; военная служба умножает их; но опасности сухопутной службы ограничиваются одними ужасами войны; в морской же, напротив, сверх военных случаев, человек подвергается часто большей погибели от стихий, устроенных природою на благо и пользу его, нежели в самых жестоких сражениях. – Я спешу представить тому разительный пример…».


«Мечта» уходит в океан

Книга о географии, о путешествии по морям и океанам мира.


Черное знамя

Тридцатидвухпушечный фрегат английского флота «Леда» был отряжен охотиться за пиратами в Караибском море, но попал в засаду французов…Рассказ входит в авторский сборник «Tales of Pirates and Blue Water».




Рассказ не утонувшего в открытом море

Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.