Крейсер «Улисс» - [31]

Шрифт
Интервал

CHAPTER THREEГлава 3
MONDAY AFTERNOONПОНЕДЕЛЬНИК пополудни
ALL DAY long the wind blew steadily out of the nor'-nor'-west.Весь день, не утихая, с норд-норд-веста дул свежий ветер.
A strong wind, and blowing stronger.Ветер, который час от часу крепчал.
A cold wind, a sharp wind full of little knives, it carried with it snow and ice and the strange dead smell born of the forgotten ice caps that lie beyond the Barrier.Словно начиненный мириадами иголок, студеный этот ветер нес с собой снег, частицы льда и странный мертвый запах, доносившийся с отдаленных ледников за Ледовым барьером.
It wasn't a gusty, blowy wind.Он не был порывист и резок.
It was a settled, steady kind of wind, and it stayed fine on the starboard bow from dawn to dusk. Slowly, stealthily, it was lifting a swell.Ровно, не ослабевая, он дул в правую скулу корабля с рассвета до вечерних сумерек и постепенно разгонял зыбь.
Men like Carrington, who knew every sea and port in the world, like Vallery and Hartley, looked at it and were troubled and said nothing.Старые моряки вроде Кэррингтона, повидавшие все порты и моря мира, бывалые моряки вроде Вэллери и Хартли, с тревогой смотрели на волнующееся море и не говорили ни слова.
The mercury crept down and the snow lay where it fell.Ртутный столбик опускался. Однажды выпав, снег уже не таял.
The tripods and yardarms were great, glistening Xmas trees, festooned with woolly stays and halliards.Мачты и реи походили на огромные сверкающие рождественские едки, украшенные гирляндами штагов и фалов.
On the mainmast, a brown smear appeared now and then, daubed on by a wisp of smoke from the after funnel, felt rather than seen: in a moment, it would vanish.Иногда на грот-мачте появлялись бурые пятна -следы дыма, вырывавшегося из задней трубы, но тотчас исчезали.
The snow lay on the deck and drifted.Снег опускался на палубу и уносился ветром.
It softened the anchor-cables on the fo'c'sle deck into great, fluffy ropes of cotton-wool, and drifted high against the breakwater before 'A' turret.Якорные цепи на полубаке он превращал в огромные ватные канаты, прилипал к волнолому перед носовой орудийной башней.
It piled up against the turrets and superstructure, swished silently into the bridge and lay there slushily underfoot.Возле башен и надстроек скапливались целые сугробы снега, снег проникал на мостик и влажной грудой ложился у ног.
It blocked the great eyes of the Director's range-finder, it crept unseen along passages, it sifted soundlessly down hatches.Залеплял огромные глаза центрального дальномера, тихой сапой вползал в проходы судовых помещений, неслышно сеял в люки.
It sought out the tiniest unprotected chink in metal and wood, and made the mess-decks dank and clammy and uncomfortable: it defied gravity and slid effortlessly up trouser legs, up under the skirts of coats and oilskins, up under duffel hoods, and made men thoroughly miserable.Выискивая малейшие щели в металлической и деревянной обшивке, проникал в кубрик, и там становилось сыро, скользко и неуютно. Вопреки законам тяготения, снег запросто поднимался вверх по штанинам, забирался под полы тужурок, непромокаемых плащей, в капюшоны канадок и доставлял людям множество неприятностей.
A miserable world, a wet world, but always and predominately a white world of softness and beauty and strangely muffled sound.И все-таки это был мир своеобразной, неброской красоты - белоснежный мир, наполненный странным приглушенным гулом.
All day long it fell, this snow, fell steadily and persistently, and the Ulysses slid on silently through the swell, a ghost ship in a ghost world.Снег падал целый день - непрерывно, без устали, а меж тем "Улисс" - призрачный корабль, очутившийся в призрачном мире, - лишь покачивался на волнах, продолжая мчаться вперед.
But not alone in her world. She never was, these days.Но он не был одинок.
She had companionship, a welcome, reassuring companionship, the company of the 14th Aircraft Squadron, a tough, experienced and battle-hardened escort group, almost as legendary now as that fabulous Force 8, which had lately moved South to take over that other suicide run, the Malta convoys.Теперь у него была компания, превосходная, надежная компания - 14-я эскадра авианосцев -бесстрашный, опытный, закаленный в боях отряд эскортных кораблей, почти столь же легендарный, как знаменитый восьмой отряд, который недавно был переброшен на юг для участия в конвоях на Мальту - работа не менее самоубийственная.
Like the Ulysses, the squadron steamed NNW. all day long.Как и "Улисс", эскадра весь день шла на норд-норд-вест.
There were no dog-legs, no standard course alterations.Шла прямым курсом.
Tyndall abhorred the zig-zag, and, except on actual convoy and then only in known U-boat waters, rarely used it.Противолодочный зигзаг Тиндалл не жаловал и использовал его лишь во время эскортирования караванов, да и то лишь в водах, опасных от подводных лодок.
He believed-as many captains did-that the zig-zag was a greater potential source of danger than the enemy.Подобно многим флотоводцам, он полагал, что зигзаг представляет собой большую опасность, чем противник.

Еще от автора Алистер Маклин
Пушки Острова Наварон

Во время Второй мировой войны группе британских диверсантов поручено уничтожить морские орудия немцев, расположенные в труднодоступном и хорошо охраняемом каземате на одном из островов Эгейского моря. Только после уничтожения этих орудий английский флот сможет произвести эвакуацию своих войск. Однако диверсионное задание оказывается невероятно сложным и смертельно опасным...


Кукла на цепи. Дело длинноногих манекенщиц

В сборник включены произведения двух англоязычных мастеров детектива. Роман Алистера Маклина «Кукла на цепи» — крутой боевик, где герой почти в одиночку бьется не на жизнь, а на смерть с наркомафией. Американец Эрл Стэнли Гарднер по плодовитости и популярности соперничает с Агатой Кристи. Его роман «Дело длинноногих манекенщиц» почти не содержит боевых эпизодов, зато увлекательнейшую интригу судопроизводства плетет постоянный герой этого автора — адвокат Перри Мейсон.Содержание:Алистер Маклин. Кукла на цепиЭрл Стенли Гарднер.


Искатель, 1994 № 05

Художник Юлия Киселёва.


Санторин

В Эгейском море взрывается прогулочная яхта греческого мультимиллионера. Одновременно в том же районе терпит крушение неопознанный самолет. И это лишь начало зловещей череды событий, которые могут привести к глобальной катастрофе...


Сувенир, или Кукла на цепочке

В романе «Кукла на цепочке», посвященном борьбе Интерпола с международным наркобизнесом, действие разворачивается на фоне преимущественно ночного Амстердама с его туманными каналами и напряженной атмосферой портовых притонов. Великолепный язык произведения сочетается с несколько ироничной манерой рассказа и типично английским юмором, не оставляющим героя даже в безнадежных ситуациях. .


Последняя граница

В остросюжетном романе `Последняя граница` секретный агент Великобритании Майкл Рейнольдс получает задание – проникнуть в Венгрию, найти и похитить выдающегося разработчика баллистических ракет. Это задание было сравнимо с поисками иголки в стоге сена...


Рекомендуем почитать
Известие о разбившемся российском бриге Фальке в Финском заливе…

«Жизнь человеческая исполнена сама по себе опасностей; военная служба умножает их; но опасности сухопутной службы ограничиваются одними ужасами войны; в морской же, напротив, сверх военных случаев, человек подвергается часто большей погибели от стихий, устроенных природою на благо и пользу его, нежели в самых жестоких сражениях. – Я спешу представить тому разительный пример…».


«Мечта» уходит в океан

Книга о географии, о путешествии по морям и океанам мира.


Черное знамя

Тридцатидвухпушечный фрегат английского флота «Леда» был отряжен охотиться за пиратами в Караибском море, но попал в засаду французов…Рассказ входит в авторский сборник «Tales of Pirates and Blue Water».




Рассказ не утонувшего в открытом море

Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.