Кремлевское золото - [8]

«Уважаемый товарищ.

До сих пор я не получал от Вас указаний, что сделать с привезенными из Риги 83 513 датскими кронами. Если возражений нет, я просил бы поручить кассиру Ф(инотдела) ЦК взять их у меня.

Однако, напоминаю, что несколько раз было принято, быть может, устное постановление возвратить деньги Моору. Указанные деньги фактически являются остатком от полученных сумм Моора. Старик все торчит в Москве под видом ожидания ответа относительно денег. Не считали бы Вы целесообразным дать ему эти деньги, закончив этим все счета с ним и таким образом избавиться от него.

Жду от Вас срочных указаний.

С коммунистическим приветом Ганецкий».

Внизу приписка:

«Владимир Ильич, Н. П. Горбунов сообщил мне, что вы были за то, чтобы Моору возвратить деньги. Во всяком случае, необходимо со стариком покончить.

Ганецкий».

На этом документе, на обороте, Ленин оставил собственноручную резолюцию:

«т. Сталину.

Я смутно припоминаю, что в решениях этого вопроса я участвовал. Но как и что, забыл. Знаю, что участвовал и Зиновьев. Прошу не решать без точной и подробной справки. Дабы не ошибиться и обязательно спросить Зиновьева.

10. V. Ленин».

И ниже — уже запись Зиновьева:

«т. Сталину.

По-моему, деньги (сумма большая) надо отдать в Коминтерн. Моор все равно пропьет их. Я сговорился с Ганецким не решать до приезда Радека.

20. V. 1922. Г. Зиновьев».

Вот такой, на удивление короткой, оказалась память Ленина, который к 1922 г. уже не помнил, принимал или не принимал он участие в денежных делах с Моором.

Но давайте снова вернемся к тому моменту, когда вождь большевиков возвратился на родину.

Немецкая газета «Die Woche» ко дню прибытия Ленина в Петроград посвятила этому событию статью, в которой он был назван «истинным другом русского народа и честным противником». А кадетский официоз «Речь», который позже вступит в отчаянную борьбу с ленинцами, почтил его приезд словами: «Такой общепризнанный глава социалистической партии должен быть теперь на арене борьбы, и его прибытие в Россию, какого бы мнения ни держаться о его взглядах, можно приветствовать».

Через несколько дней после своего прибытия в Петроград Ленин объявил «Тезисы», часть которых составляла основные темы германской пропаганды: «Долой войну!» и «Вся власть Советам!» С первых же дней большевистская организация, как сказано было впоследствии в июле в сообщении прокурора Петроградской судебной палаты, «в целях способствования находящимся в войне с Россией государствам во враждебных против нее действиях, вошла с агентами названных государств в соглашение содействовать дезорганизации русской армии и тыла, для чего, на полученные от этих государств денежные средства, организовала пропаганду среди населения и войск… а также в тех целях, в период времени 3–5 июля организовала в Петрограде вооруженное восстание против существующей в государстве верховной власти».

Некоторые арестованные в июле 1917 г. «раскололись» на допросах и открыли «золотой немецкий лар-ник». К таковым можно отнести, например, Евгению Суменсон (Рундо). Она выполняла в Петрограде роль почтового ящика для передачи немецких денег от своего родственника в Стокгольме Ганецкого (Фюрстенберга). Деньги она передавала адвокату Козловскому, а тот докладывал о пополнении партийной кассы Ленину. Липовое предприятие Суменсон по продаже лекарств служило ширмой для грязных финансовых операций. А нелегальные контакты со Стокгольмом она поддерживала через немца Шперберга, владельца экспортной конторы в Петрограде.

Любопытны и показания очевидцев, свидетельства которых позволяют установить истину в вопросе о немецких сребрениках для большевистской партии.

Из показаний Владимира Бурцева, — публициста, издателя журнала «Былое», разоблачителя многих провокаторов царской охранки: «Ленин пользуется услугами различных немецких агентов, среди которых особенно выдаются Парвус и его помощники по части оказания услуг Германии».

Свои показания Бурцев давал четыре дня, и в них содержались секретнейшие сведения о четкой работе русской контрразведки. Кстати, он же в октябре 1917 г. напечатал список 159 лиц, перевезенных через Германию в Россию распоряжением немецкого Генерального штаба. Почти все они, по словам Бурцева, революционеры, в течение войны ведшие пораженческую кампанию из Швейцарии, а теперь «вольные или невольные агенты Вильгельма». В этот список, конечно же, попали Ленин и его ближайшие сподвижники.

Степан Белецкий, бывший директор департамента полиции:

«Возглавляемое Лениным пораженческое течение с момента первых военных действий инспирировалось австрийским правительством в целях достижений успехов в войне с Россией».

Георгий Плеханов:

«Тактика ленинская была до последней степени выгодна, крайне ослабляя боеспособность русской армии. Недаром германская печать нередко с нежностью говорила о Ленине, как об истинном воплощении русского духа».

По моему мнению, трезвый взгляд Плеханова — человека, которым одно время восхищался Ленин, — на большевистского лидера, является весьма интересным. В своей работе «Беседы с Плехановым в августе 1917 года» Н. В. Валентинов (Вольский) рассказывает: