Кремлевское золото - [58]

К сожалению, таких предприимчивых дельцов в то смутное время было очень и очень много. В результате Россия лишилась тех, действительно, несметных сокровищ, которыми располагала к началу XX столетия. Можно сказать, что этот прискорбный факт уже случился и винить кого-либо в нем не имеет смысла. Возможно, это и в самом деле так. Ведь зарубежные «ценители изящного» делали свои приобретения на собственные деньги и никого не обворовывали — в том общепринятом смысле, в котором подразумевается это явление. Говорят: дают — бери… Но мне эта ситуация напоминает другую, когда несмышленому ребенку подсовывают вместо одной стодолларовой бумажки двадцать других, но однодолларовых.

В последнее время, и особенно в постперестроечный период, на родину возвращаются предметы искусства, которые попали за границу в смутные 20—30-е годы. Бескорыстными дарителями здесь выступают иностранцы, оставившие свой след в этой печальной истории. Так, к примеру, известный бизнесмен и коллекционер Арманд Хаммер в конце 80-х годов сделал свой очередной вклад в нашу сокровищницу произведений русской живописи. Он передал в дар Советскому фонду культуры картину Айвазовского «Гурзуф ночью. Дорога вдоль моря», написанную автором в 1865 г. Такие примеры не единичны, но заставляют о многом задуматься.

«Сейчас толпы страждущих, — пишет А. Мосякин, — осаждают Алмазный фонд, желая лицезреть несметные сокровища России. И многие всерьез полагают, что эта камерная выставка на склонах кремлевского холма и есть ювелирное богатство огромной страны, накопленное ее имущими классами за сотни лет!

Теперь, чтобы поглядеть на сокровища России, нужно пересечь океан или поспеть на выставки, которые иностранцы великодушно привозят к нам… Да и что говорить, если только на двух швейцарских аукционах «Кристи» в апреле 1975 и в ноябре 1977 г. я насчитал 471 шедевр русского ювелирного искусства: иконы в дорогих окладах (включая «Введение Марии во храм» — подарок Николаю II от Троице-Сергиева монастыря в честь 300-летия дома Романовых), несколько табакерок Екатерины II и Александра III с его златобриллиантовым вензелем, бриллиантовый знак императорского ордена Андрея Первозванного, принадлежавший Александру II, 325 изделий фирмы Фаберже (это больше, чем во всех наших музеях вместе взятых!) и более ста — фирм П. Овчинникова, И. Хлебникова, П. Сезикова и других, которые тоже были поставщиками для «высочайшего двора», тоже разделили участь наследия «великого Карла». И такие аукционы там идут уже шестьдесят лет!

Резюмируя, можно сказать: продавалось все, что имеет отношение к культуре. За период с 1922 по 1940 г. состоялось свыше 30 крупных аукционов, множество тайных и публичных распродаж. По данным Роберта Вильямса, лишь за первые три квартала 1929 г. Советский Союз продал на аукционах 1192 тонны культурных ценностей, а за такой же период 1930 г. — 1681 тонну. За два года это почти 4 тыс. тонн, а за шесть «пиковых» лет (1928–1933) — более 6 тыс. тонн (!). И это без того, что было переплавлено, продано по индивидуальным сделкам, через антикварные, букинистические и комиссионные магазины, скупку и иным путем.

Джозеф Дьювин в те годы в сердцах произнес: «Я не понимаю. Как может нация так торговать своими сокровищами. Они их продают словно груз медной или оловянной руды». И он был прав. Эшелонами уходили ценности на распродажу, десятками эшелонов — в переплавку…

11 апреля 1938 г. Народный Комиссариат иностранных дел направил всем посольствам в Москве депешу такого содержания:

«Протокольный отдел Народного Комиссариата иностранных дел имеет честь обратить внимание членов дипломатического корпуса на следующее:

Советское правительство отмечает значительную утечку за границу предметов антиквариата и искусства, имеющих художественную ценность для Советского Союза. Поэтому Главному таможенному управлению отныне отдан приказ выдавать разрешения на вывоз таких вещей в строгом соответствии с инструкцией Главного таможенного управления № 120 от 28 сентября 1928 г., копия прилагается…»

Поднятый на многие годы шлагбаум был, наконец, опущен. Времена менялись, и то, чем вчера бездумно швырялись налево и направо, становилось государственной ценностью и национальным достоянием. И хотя nQ Америке еще катились последние волны «русских выставок», опустошительная «культурная эпопея» подходила к концу. Она становилась историей. Наступали новые времена, а с ними и новые опустошения, ведь у порога страны стояла война…

Справедливости ради нужно отметить, что сейчас, несмотря ни на что, кремлевская сокровищница остается одной из лучших мировых коллекций. В свое время корреспондент «Известий» Ядвига Юферова встретилась с директором Государственного музея-заповедника «Московский Кремль» И. А. Родимцевой. Приведу отрывки из этой беседы, касающиеся интересующей нас темы.

Я. Ю.: Ваша жизнь проходит за могучей Кремлевской стеной. Хоть у вашего музея нет проблем или?..

И. Р.: Конечно, на заповедник можно смотреть, как на визитную карточку России, но, вместе, с тем, это уникальное научное учреждение, которое обязано сохранить для будущего тысячелетия коллекцию более чем из ста тысяч вещей, живших-бытовавших в Кремле. Это особая родословная великих имен, энциклопедия русской, восточной и европейской культуры.