Кремлевские тещи - [46]

Вот что там было сказано:

«Настоящим я, Г. Агабеков-Арутюнов, обязуюсь, если моя невеста выедет из Стамбула в Брюссель до 1 октября 1930 года, раскрыть предъявителю этого документа следующее:

1. Каким образом, где и через кого большевики получают документы Форин оффиса (сообщу все подробности, а в случае необходимости окажу личную помощь).

2. Обязуюсь ответить на все вопросы, которые мне будут заданы и в которых я считаю себя компетентным».

Уязвимым пунктом этого документа было назначение столь жесткого срока. До 1 октября оставалось всего десять дней, и за это время англичане должны были сломать решетку семейной клетки в Стамбуле и обеспечить Изабел безопасный проезд в Брюссель. Сотрудник «Интеллидженс сервис» допустил здесь явный промах. Будь он чуть большим бюрократом, ему было бы ясно, что такая сложная и деликатная операция, особенно при отсутствии прецедента, священного в подобных случаях для британского правительства, займет гораздо больше времени, чем несколько дней. Так и произошло. Октябрь начался, а Изабел все еще вынуждена была оставаться в Стамбуле.

2 октября «капитан Дени» прибыл в Брюссель, чтобы попросить у Агабекова отсрочки и уговорить его набраться терпения. Это оказалось нелегкой задачей. Как только бывший советский агент появился в комнате, отведенной для них в здании бельгийской контрразведки, англичанин заметил, что за прошедшие две недели тот еще больше похудел и был на пределе сил из-за постоянного напряжения и неуверенности. Почти как врач, увещевающий больного, офицер «Интеллидженс сервис» заверил безутешного Агабекова, что дело движется, что высшие инстанции предпринимают все возможное, чтобы воссоединить влюбленных, «не нарушая при этом законодательства Британской империи». Увы, первые попытки оказались безуспешными, но «нужно надеяться, что рано или поздно будет принято благоприятное решение».

Агабеков был признателен за участие, но сказал, что он лично теряет всякую надежду. Его отчаяние усугубляется совершенно безумными посланиями, приходящими от Изабел. Впервые вера в лучшее будущее начала покидать ее, она помышляет о самоубийстве. По-видимому, для него нет другого выхода, кроме как самому вернуться в Стамбул и попытаться каким-то образом вырвать ее из рук семьи. Он отчетливо представляет все трудности и опасности, подстерегающие его при этом. У него почти нет денег, нет легального паспорта, он едва ли может рассчитывать на сочувствие турецкой полиции, не говоря уже о семье Стритер. Вдобавок Турция находится рядом с Советским Союзом, что еще более увеличивает опасность такого предприятия. Но ничего другого ему не остается. Смогут ли англичане по крайней мере помочь ему с проездом на каком-нибудь из английских судов и обеспечить, насколько это возможно, его безопасность в дороге?

Чтобы отговорить Агабекова от такой безумной затеи, на помощь был призван барон Ферхюльст, глава бельгийской контрразведки. К этому моменту барон и сам уже был заинтересован в услугах бывшего советского агента, которые тот может оказать Западу, и потому пришел на помощь своему английскому коллеге. Переговоры кончились тем, что Агабеков согласился подождать еще две недели и ничего не предпринимать на свой страх и риск до 15 октября, заручившись обещанием, что его партнеры по переговорам сделают все возможное, чтобы Изабел как можно скорее выехала в Брюссель. Его также заверили, что, если ему срочно понадобятся деньги, он может без всяких колебаний получить их через бельгийскую службу контрразведки.

Однако и новый срок, согласованный с Агабековым в Брюсселе, прошел, а дело, похоже, не сдвинулось с места. Агабеков дал англичанам еще неделю, но когда и эта отсрочка не принесла ничего путного, он начал осуществлять собственный, давно выношенный им план спасения Изабел. Это предприятие еще раз продемонстрировало чисто профессиональную хватку бывшего агента. Подтвердилось также, что Агабеков, по внешности далеко не Ромео, обладал даром воздействовать на женщин, особенно когда речь шла о столь романтической истории. Он убедил свою квартирную хозяйку мадам Банкой и ее приемную дочь Сильвию принять участие в спасении Изабел. В случае провала им грозило тюремное заключение, чего они, быть может, и не сознавали. С другой стороны, надежду на успех внушало то обстоятельство, что Сильвия и Изабел были несколько похожи внешне и одного возраста.

23 октября мадам Банкой с дочерью выехали в Стамбул. Надо полагать, их путешествие было оплачено Агабековым. Замысел был таков: по прибытии на место связаться с Изабел и вручить ей паспорт Сильвии. Изабел отправится в Брюссель под именем мадемуазель Банкой, в сопровождении своей «приемной матери», в то время как Сильвия, задержавшись в Стамбуле, заявит, что она потеряла паспорт, ей выдадут новый в бельгийском консульстве, и она тоже вернется назад.

Прибыв 27 октября в Стамбул, заговорщицы, однако, поняли, что едва ли им удастся даже повидать Изабел. Больше того, они сами тут же попали под надзор турецкой полиции. Мистер Стритер был не менее упрям, чем его дочь, он сообщил турецкой полиции, что Изабел, возможно, была завербована Советами. Поэтому всякий, кто пытался с ней связаться, тут же удостаивался внимания турецких органов безопасности. Нервы мадам Банкой вскоре сдали (возможно, у нее неожиданно быстро кончились деньги, или же обе причины «сработали» одновременно), и после двух суток пребывания в Стамбуле она отправилась домой. Сильвия упорно продолжала крутиться поблизости от дома Стритеров, надеясь, что в крайнем случае сможет без труда выпутаться из этой авантюры. К тому же подобных романтических приключений в ее жизни еще не бывало. Будет что вспомнить!