Кража в Венеции - [20]

Брунетти быстро просмотрел входящие сообщения электронной почты, но ничего интересного для себя не нашел, хотя некоторые адресаты требовали срочного ответа. Затем открыл базу данных квестуры, раздел «Аресты за последние десять лет», и вбил имя «Пьеро Сартор». Подумав немного, добавил «Пьетро» – чтобы уж наверняка. Получил два совпадения, одно – на Пьеро, второе – на Пьетро. Но возраст (первому – больше шестидесяти, второму – всего лишь пятнадцать) исключал обоих a priori. Чтобы исключить также и директрису, комиссар проверил по базе и ее, но Патриция Фаббиани в полицейских файлах не значилась.

Занимаясь этим, Брунетти подумал о том, чтобы продублировать поиски синьорины Элеттры, и вбил еще одно имя – «Альдо Франчини».

– Так-так! – пробормотал он себе под нос, когда система выдала информацию о некоем гражданине шестидесяти одного года, проживающем по адресу Кастелло, 333.

Брунетти не мог бы с уверенностью сказать, где это, но помнил, что где-то за пределами Виа-Гарибальди.

Шесть месяцев назад Франчини допросили в связи с инцидентом на бульваре Виале-Гарибальди, в результате которого он попал в больницу со сломанным носом. Об аресте речи не шло. Очевидец, мужчина, расположившийся на бульваре на соседней лавочке, рассказал полиции, что видел, как Франчини, сидя с книгой в руке, разговаривал с какой-то дамой, которая стояла прямо перед ним. Через некоторое время свидетель услышал сердитый возглас, посмотрел в ту сторону – и на том месте, где стояла женщина, был уже мужчина. В следующий момент он вцепился в Франчини, рывком поднял его на ноги и ударил, после чего ушел.

Нападавшего вскоре идентифицировали и разыскали. У него была судимость за мелкие кражи и скупку краденого, а также имелось судебное постановление, запрещавшее ему менее чем на сто метров приближаться к своей бывшей сожительнице, которую он грозился убить. Оказалось, что это та самая дама, которая незадолго до происшествия беседовала с потерпевшим.

Франчини, однако, писать заявление отказался, объяснив это тем, что нападавший всего лишь накричал на него, а когда он попытался встать, то споткнулся и при падении повредил нос.

Брунетти «пробил» по базе имя нападавшего, Роберто Дура́, и обнаружил множество приводов в полицию за мелкие правонарушения, которые ни разу не закончились тюремным заключением, – как правило, за неимением свидетелей или доказательств или же потому, что в прокуратуре решили, будто этот случай не стоит их усилий. Еще выяснилось, что в настоящее время Дура в тюрьме, в Тревизо: три месяца назад его приговорили к четырем годам заключения за вооруженное нападение и грабеж.

Брунетти посмотрел в окно и увидел голубое небо и плывущие по нему на восток пушистые облака. Чудесный день… Так почему бы не прогуляться по кварталу Кастелло, тем более что там у него есть дела?

По пути к выходу Брунетти задержался в оперативном отделе, где увидел испетторе[50] Вианелло, – сидя на рабочем месте, тот склонился над столом с телефонино возле уха, одной рукой прикрывая трубку, чтобы собеседник лучше его слышал. Брунетти остановился в нескольких метрах. Глаза у Вианелло были закрыты, выражение лица – сосредоточенное, с таким видом обычно кричат на скачках: «Ну же, давай! Гони!»

Не желая отвлекать Вианелло от разговора, комиссар подошел к столу, который офицер Альвизе занимал вместе с офицером Риверре, и увидел первого из них с ручкой и блокнотом, что-то спешно записывающим. Подойдя поближе, Брунетти понял, что это не блокнот, а сборник кроссвордов: наверное, судоку для Альвизе были слишком сложными. Он настолько увлекся кроссвордом, что не заметил приближения начальника. И подскочил на месте, когда Брунетти окликнул его по фамилии.

– Si, signore![51] – воскликнул Альвизе и вскинул ко лбу руку с зажатым в ней карандашом, рискуя выколоть себе глаз.

– Когда Вианелло закончит, передай, что я жду его в баре.

– Есть, комиссарио! – сказал Альвизе и все тем же карандашом сделал пометку на полях своего кроссворда.

– Спасибо, – поблагодарил Брунетти, впервые не находя предлога, чтобы завести с Альвизе непринужденный разговор.

Выйдя из квестуры, комиссар прошел вдоль рива к бару. Бамбола, сингалезец, который с некоторых пор управлял заведением вместо его владельца, встретил комиссара улыбкой и налил ему белого вина. Брунетти взял бокал, свежий номер Il Gazzettino и прошел к столику, возле которого стояли два дивана с высокими спинками, расположенному в самом конце зала, у окна, – комиссар хотел видеть, когда придет Вианелло. Брунетти развернул газету на странице, где обычно публиковались сенсации. Лениво глянул на часы и только тогда понял, что проголодался. Брунетти достал свой телефонино, собираясь отправить Паоле эсэмэску с извинениями за то, что он не придет домой на обед, но потом решил, что это будет трусостью, и позвонил ей.

Жена поворчала немного, но перечислять блюда, которые ему не достанутся, не стала, и Брунетти понял: она чем-то занята. Он пообещал быть дома к ужину, сказал, что любит ее безмерно, и нажал «отбой». Потом подозвал Бамболу и попросил его принести три трамеццини