Край безоблачной ясности - [127]
«как так, Ибарра? Несчастный случай на производстве?»
«надо, чтобы соответствующие сведения исходили от частной фирмы»
«старик с землистым, как у мумии, лицом, страшными глазами и ласковыми руками»
«тогда и здесь началась забастовка, хотя все знали, что хозяйскую лавку закроют и будет нечего есть… я был полон боли и ярости, и я вам говорю, это у меня уже никогда не пройдет»
«маленький индеец, кроткий и послушный, который рано понял»
«если бы вы видели эти фарфоровые личики»
«и другая сестра, которой еще не было семнадцати»
«теперь уже наступает, как говорится, время тучных коров»
«Майкотте осажден в Гуахе!»
«пусть мои руки всегда будут такими»
«старая любовь не ржавеет»
«мы впервые в истории Мексики создали устойчивый средний класс»
«теперь это действительно столица… надо наслаждаться жизнью в этом новом, веселом, космополитическом Мехико»
«от природы ли мы такие, как есть, или становимся такими?.. ведь у вас нет детей, лисенсиадо»
«иногда я думаю: это не жизнь, столько обязательств, столько светской суеты. Поверь, я делаю это ради тебя»
«мы не можем жить и умирать вслепую»
«тебе хорошо?»
«Ортенсия»
«либо мексиканцы спасутся, либо не спасется ни один человек на свете»
«на ком же грехи Мексики, Икска, на ком?»
«Фелисиано упал ничком на чахлые кустики»
Роблес резким движением закрыл глаза руками. Стемнело. В кабинет со всех концов города доносился многообразный, насыщенный, хотя и глухой шум. Голоса перекрывал учащающийся грохот ракет. Праздновалась годовщина Клича. В одиннадцать часов Федерико вышел из конторы, лавируя между кучками пьяных, гуляющих и детей, бросающих шутихи, добрался до своего автомобиля и поехал к себе, в Лас-Ломас. В гостиной было темно, Федерико позвал жену и, не услышав ответа, поднялся в спальню, где горел свет. Норма лежала на кровати в шелковом с кружевами дезабилье. Она едва повернула к нему голову.
В облике обоих, мужа и жены, стерлись случайные черты и обозначилось главное, определяющее: покрасневшие глаза, страдальческая гримаса, обмякшее тело Нормы; плотная фигура, судорожно сжатые руки, древние глаза Роблеса.
У Нормы вырвался глухой, подавленный стон — тоскливое прощание с той, навсегда оборвавшейся, жизнью, о которой все говорило в этой роскошной спальне — обитые атласом стены, оправленное в золотую раму зеркало, красные ковры.
— И этот дом мы тоже теряем? — сдавленным голосом спросила Норма. — Не лги мне! И дом тоже?
Федерико новым взглядом окинул комнату. Его грузная, словно свинцом налитая фигура была в ней уже чужой. Цвет ковра вызывал тошноту: казалось, из этого красного пятна выступают все те же тела, те же два лица.
— Тоже.
Норма царапнула ногтями по подушке:
— И что же ты собираешься делать? Будем жить подаянием или как? Скажи мне!
— Это дело временное. Мы снова встанем на ноги. — Слова сами собой срывались у Роблеса с языка; в глубине души он чувствовал отвращение к тому, что они означали, и порыв к разрушению и к новой встрече с миром, зародившийся под влиянием голосов, воспоминаний и одиноких раздумий последнего дня. Из каменной глыбы выскользнула змейка: Роблес поднял указательный палец.
— Дай мне драгоценности.
— Ха-ха! — Норма приподнялась на кровати; под рубашкой обозначились острые груди, на шее запульсировала жилка. — А дальше что? Поступлю в кафешантан? Или, может, откроем швейную мастерскую на дому?
— Не кричи. Услышит прислуга.
— Представь себе, и прислуги нет. — Норма скрестила руки и, скривив рот, оглядела Федерико с ног до головы. — Повариха уехала на праздник к себе в селение, у Розы умирает мальчишка. А ты даже не пришел побыть со мной… — Она уронила голову. — Я себе места не находила от злости и одиночества.
Роблесу захотелось было подбежать, утешить ее, обнять — впервые не механически, с холодной душой, как он это делал в те заранее намеченные, размеренные и трезвые ночи, когда они сближались после неспешных приготовлений, соблюдая все правила гигиены и спокойно следя друг за другом. Но именно воспоминание об этих ночах остановило Федерико. А между тем Норма впервые предстала перед ним в облике, вызывающем жалость, а не во всем блеске тщательно продуманной элегантности, создающей атмосферу, в которой мгновенно улетучивался самый запах соитий, запах тел с закупоренными порами. У Роблеса не дрогнул ни один мускул:
— Драгоценности.
Норма пододвинулась к краю кровати:
— Нет! Говорю тебе — нет! Хоть это останется у меня!
— Ты дашь мне драгоценности и останешься со мной.
Вихрю простыней, шелка и кружев Нормы противостояла ужасающая, сверхъестественная неподвижность ее мужа.
— С тобой! Да ведь ты же разорен, детка! Сегодня я говорила с Сильвией Регулес; она сказала мне, как обстоит дело, я узнала от нее больше, чем из газет… С тобой! Но я замужем за этим домом, за автомобилем, за моими драгоценностями, а не за тобой!
Роблес протянул руку, и Норма отодвинулась, забившись в подушки:
— Уходи отсюда. Я не хочу тебя видеть сегодня, Федерико. Я не хочу говорить тебе то, что думаю, то, что чувствую в эту минуту… Оставь меня в покое. Мы с тобой оба оказались не такими, какими должны были быть. Мы проиграли! Но уж теперь какие мы есть, такие и есть. Уходи! Сегодня я не могу тебя выносить… не могу!
В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.
Великолепный роман-мистификация…Карлос Фуэнтес, работающий здесь исключительно на основе подлинных исторических документов, создает удивительную «реалистическую фантасмагорию».Романтика борьбы, мужественности и войны — и вкусный, потрясающий «местный колорит».Таков фон истории гениального американского автора «литературы ужасов» и известного журналиста Амброза Бирса, решившего принять участие в Мексиканской революции 1910-х годов — и бесследно исчезнувшего в Мексике.Что там произошло?В сущности, читателю это не так уж важно.Потому что в романе Фуэнтеса история переходит в стадию мифа — и возможным становится ВСЁ…
Прозаик, критик-эссеист, киносценарист, драматург, политический публицист, Фуэнтес стремится каждым своим произведением, к какому бы жанру оно не принадлежало, уловить биение пульса своего времени. Ведущая сила его творчества — активное страстное отношение к жизни, которое сделало писателя одним из выдающихся мастеров реализма в современной литературе Латинской Америки.
Прозаик, критик-эссеист, киносценарист, драматург, политический публицист, Фуэнтес стремится каждым своим произведением, к какому бы жанру оно не принадлежало, уловить биение пульса своего времени. Ведущая сила его творчества — активное страстное отношение к жизни, которое сделало писателя одним из выдающихся мастеров реализма в современной литературе Латинской Америки.
В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.
Двадцать лет тому назад мексиканец Карлос Фуэнтес опубликовал свой первый сборник рассказов. С тех пор каждая его новая книга неизменно вызывает живой интерес не только на родине Фуэнтеса, но и за ее пределами. Прозаик, критик-эссеист, киносценарист, драматург, политический публицист, Фуэнтес стремится каждым своим произведением, к какому бы жанру оно ни принадлежало, уловить биение пульса своего времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Благословенное дитя» — один из лучших романов Лин Ульман, норвежской писательницы, литературного критика, дочери знаменитого режиссера Ингмара Бергмана и актрисы Лив Ульман.Три сестры собираются навестить отца, уединенно живущего на острове. Они не видели его много лет, и эта поездка представляется им своего рода прощанием: отец стар и жить ему осталось недолго. Сестры, каждая по-своему, вспоминают последнее лето, проведенное ими на острове, омраченное трагическим и таинственным случаем, в котором замешаны все.
Герой рассказа поддался порыву своей натуры и спас от унижения незнакомого юношу на Голливуд-бульваре. Он готов сделать для него и больше, но как спасать того, кто не хочет спастись?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…
«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.
В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.